Михаил Булгаков - Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных

3-й офицер. Господин полковник!

Алексей. Молчать! Ну, так вот-с. Если при таких условиях вы все же вынесли бы сейчас постановление защищать… что… кого… Одним словом, идти в бой — я вас не поведу. Потому что в балагане я не участвую, тем более что за балаган заплатите своею кровью, и совершенно бессмысленно вы. (Утирает лоб.) Дети мои, слушайте меня! Я кадровый офицер, вынесший всю войну с германцами, чему свидетель капитан Студзинский и Мышлаевский, на свою совесть и ответственность принимаю все, все… Вас предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. (Отворачивается. Рев голосов. Отдельные выкрики: «Что это делается», «Винтовки-то брать, что ли», «Взорвать гимназию», «Вали, братцы», «Убить их мало», «Повесить». Выбегают отдельные юнкера. 3-й офицер, закрыв лицо руками, плачет.)

2-й офицер (срывает погоны) . К чертовой матери. К чертовой матери.

Николка (на часах у телефона, швырнув винтовку) . Штабная сволочь!

Гул, рев, топот.

Мышлаевский (кричит) . Тише… (Тишина.) Г-н полковник, разрешите зажечь здание гимназии.

Алексей. Не разрешаю. (Пушечный выстрел. Дрогнули стены.) Поздно. Бегите домой.

Мышлаевский. Юнкера! Бей отбой. Домой. (Труба за сценой. С грохотом бросаются винтовки.) Юнкер Турбин, ломайте ящик. Гасите свет.

Николка ударяет винтовкой ящик, взламывает ящик. Разбивает щит. Свет мгновенно гаснет, и все исчезает. Долгая пауза. Затем зарево. В печке огонь Разбросаны винтовки. Весь пол усеян обрывками бумаги. Алексейсидит на корточках и жжет бумаги. Рвет. Взломанный шкаф.

Алексей. Отойди от меня, старик, ради самого Создателя.

Максим. Ваше высокоблагородие. Куда ж это я отойду? Мне отходить нечего от казенного имущества. В двух классах парты поломали. Такого убытку наделали, что я выразить не могу. А свет… ведь что ж это мне делать теперь? А? Ведь это чистый погром. Много войска бывало, а такого, извините…

Алексей. Старик, уйди от меня.

Максим. Меня теперь хоть саблей рубить, я уйти не могу. Мне сказано господином директором: «Максим, ты один остаешься… Максим, гляди».

Алексей. Ты, старичок, русский язык понимаешь. Убьют тебя, как перепела, если ты тут торчать будешь. Уйди куда-нибудь в подвал. Скройся там, чтоб твоего и духу не было.

Максим. Всякие, и за царя, и против царя были… солдаты оголтелые… а чтобы щиты ломать…

Алексей. Куда ж она девалась? (Шарит. Второй шкаф разбивает ногой.)

Максим. Ваше превосходительство — ведь у него ключ есть! Гимназический шкаф, а вы его ножкой… (Поднимаясь вверх по лестнице, крестится.) Царица Небесная, Владычица. Настала наша кончина. Антихристово нашествие. Господи Иисусе. (Подходит к щиту, всплескивает руками.) Господи Иисусе. (За сценой удар.)

Алексей. Так его, даешь! Еще даешь! Концерт! Музыка! Ну, попадешься ты когда-нибудь, пан гетман, попадешься. Сволочь, сволочь, сволочь. (Наверху появляется Мышлаевский.)

Максим. Ваше превосходительство, хоть вы ему прикажите. Что ж это такое? Шкаф ногой изломал.

Мышлаевский. Я теперь тебе такое же превосходительство, как и преосвященство. Старик, не путаться под ногами. Вон…

Максим. Прямо татары. (Исчезает.)

Мышлаевский (издали) . Алеша! Зажег я цейхгауз, будет Петлюра шиш иметь, вместо шинелей.

Алексей. Бога ради, не задерживайся.

Мышлаевский. Дело маленькое. Сейчас со Студзинским вкатим две бомбы в стену и ходу. Отзвонили и с колокольни долой. Чего же ты тут сидишь?

Алексей. Пока застава не прибежит, не могу.

Мышлаевский. Алеша, надо ли? А?

Алексей. Ну, что говоришь, капитан!

Мышлаевский. Я тогда с тобой останусь.

Алексей. На что ты мне нужен? Беги скорей. Я следом за вами. Николка, погляди, ушел ли. Гони его в шею, ради Бога.

Мышлаевский. Ладно! Алешка, смотри, не рискуй.

Алексей. Учи ученого.

Мышлаевскийуходит.

Алексей. Серьезно, и весьма. Весьма серьезно. Да, да, да… Застава бы не засыпалась. (Тревожно смотрит на часы)

Николка (появляется наверху) . Алеша!

Алексей. Ты, что ж, шутки со мной шутить вздумал? Сию секунду домой. Снять погоны. Вон!

Николка. Я без тебя, господин полковник, не пойду.