Михаил Булгаков - Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных

Елена. Голову ломала, что с тобой случилось!

Тальберг. К счастью, я, как видишь, жив и здоров. У нас все благополучно? (Входит в столовую.) Здравствуй, Алексей.

Алексей. Здравствуй.

Елена. Отчего же ты так долго? Я бог знает что думала. Иди сюда, грейся.

Тальберг. На каждой станции были непредвиденные задержки. Я даже хотел послать тебе телеграмму, но потом решил, что это пустая трата денег.

Мышлаевский всхрапывает.

Ба! Мертвое тело. Пьян, вероятно?

Алексей. Он не пьян. Замерз человек и не спал две ночи. Он только что с позиций.

Тальберг. Ах, вот как! А почему же такой экзотический наряд?

Алексей. Пришлось переодеть его.

Елена. Алеша, ты лучше его разбуди. А то он разоспится, потом не поднимешь. Ванна уже готова.

Тальберг. Мне, Лена, нужно сказать тебе два слова по важному делу.

Алексей. Мы сейчас уйдем к себе. Виктор! Виктор! (Будит Мышлаевского.)

Николка. Капитан! Вставай мыться.

Мышлаевский. Исчезни сию минуту.

Тальберг. Господин Мышлаевский строг по своему обыкновению.

Елена. Ну что ты, Володя, осуждаешь? Он совсем разбит, бедняга. На него смотреть было жалко.

Алексей. Виктор, поднимайся, поднимайся.

Мышлаевский. Мм… Ну в чем дело? Петлюра пришел, что ли?

Тальберг. Петлюры здесь, к счастью, нет.

Мышлаевский. Тем лучше. Мм… А!.. Здравствуйте, господин полковник.

Тальберг. Мое почтение, капитан.

Мышлаевский. Извини, Леночка, что я заснул.

Елена. Ну что тут извиняться. Иди купаться, спать потом будешь.

Мышлаевский. Нет, потом я лучше ужинать буду.

Алексей. Никол, идем его купать.

Мышлаевский. Дай папиросу, Алеша.

Николка, Мышлаевскийи Алексейуходят.

Тальберг (прикрывая за ними дверь) . Я органически не выношу эту трактирную физиономию.

Елена. Володя, как тебе не стыдно! Ну что он тебе сделал плохого?

Тальберг. Он принимает наш дом, то есть, пардон, дом твоих братьев и наш, за постоялый двор. Как только появляется господин Мышлаевский, появляется водка, казарменные анекдоты и прочее. Я совершенно не понимаю Алексея. У него система окружать себя бог знает кем! Впрочем, все это скверно кончится. Среди всех этих Шервинских и Мышлаевских Алексей сам сопьется.

Елена. Если б ты знал, Володя, как мне тяжело, что ты не любишь братьев. Только что ты приехал, я так волновалась, и первые твои слова…

Тальберг. Прости, пожалуйста, это не я не люблю твоих братьев, а они меня ненавидят.

Елена. Да, они тебя тоже не любят. И это так омрачает нашу жизнь. Кругом и так все страшно, все рушится, а у нас какая-то трещина в семье и все расползается, расползается. Нехорошо.

Тальберг. Ах трещина!.. Ну конечно, трещина… Это я устроил трещину. Очаровательное семейство Турбиных, и вот я женился, ворвался. (Тревожно глянул на часы на руке.) Ах, Боже мой! Десять часов. Ээ… Десять часов. Вот что, Лена, в сторону трещину и Мышлаевского. Случилась важная вещь.

Елена. Что такое?

Тальберг. Слушай меня внимательно. Немцы оставляют гетмана на произвол судьбы.

Елена. Володя, да что ты!

Тальберг. Тсс… Никто еще не знает об этом. И даже сам гетман.

Елена. Откуда ты это узнал?

Тальберг. Только что и под строгим секретом — в германском штабе.

Елена. Что же теперь будет?

Тальберг. Что же теперь будет… Гм… Десять часов три минуты. Так-с… Что теперь будет? Лена. (Пауза.) Лена.

Елена. Что ты говоришь?

Тальберг. Я говорю — Лена.

Елена. Ну что, Лена?

Тальберг. Лена. Мне сейчас нужно бежать.

Елена. Бежать? Куда?

Тальберг. В Берлин. Гм… Десять часов и четыре минуты. Дорогая Лена. Ты знаешь, что меня ждет в случае, если придет Петлюра…

Елена. Тебя можно будет спрятать.

Тальберг. Нет-с, дорогая моя, спрятать меня негде. Да и что значит — спрятать! Не могу же я, подобно сеньору Мышлаевскому, сидеть в каком-то дурацком халате в чужой квартире. Да и все равно найдут. И ты знаешь, что ждет тех, кто служил на видных должностях у гетмана.

Елена. Постой, я не пойму, как бежать? Значит, мы оба должны уехать?