Михаил Булгаков - Том 7. Последние дни

Пушкина. Почему никто и никогда не спросил меня, счастлива ли я? С меня умеют только требовать. Но кто-нибудь пожалел меня когда? Что еще от меня надобно? Я родила ему детей и всю жизнь слышу стихи, только стихи… Ну и читайте стихи! Счастлив Жуковский, и Никита счастлив, и ты счастлива… и оставьте меня!

Гончарова. Не к добру расположена твоя душа, не к добру. Вижу… ты не любишь его.

Пушкина. Большей любви я дать не могу.

Гончарова. Увы, я знаю твои мысли. И мне больно за семью.

Пушкина. Ну и знай.

Пауза.

Знай, что и сегодня я должна была с ним увидеться, а он не пришел. И мне скучно.

Гончарова. Вот на какой путь ты становишься!

Пушкина. Да что тебя волнует? Разве он одинок? Ты ухаживаешь за ним, а я смотрю на это вот так… (Подносит пальцы к глазам.)

Гончарова. Ты с ума сошла! Не смей так говорить, не смей, не смей! Мне жаль его, его все бросили!..

Пушкина. Погляди мне в глаза…

Никита (в дверях) . Полковник Данзас просит вас принять.

Пушкина. Откажи, не могу принять.

Данзас (входит в шинели) . Приношу мои извинения. Вам придется меня принять. Я привез Александра Сергеевича, он ранен. (Никите.) Ну, что стоишь? Помогай вносить его, только осторожнее, смотрите.

Никита. Владычица небесная! Александра Николаевна, беда!

Данзас. Не кричи. Не тряхните его.

Никитаубегает.

Велите дать огня.

Пушкинасидит неподвижно.

Гончарова. Огня! Огня!

Битковс зажженным канделябром появляется в дверях кабинета.

Данзас. Беги, помогай его вносить.

Битковуберет с канделябром. Из внутренних дверей появилась горничная девушкасо свечой. В кабинет из передней пробежал Битковс канделябром и скрылся в глубине, а вслед за ним группа людейв сумерках пронесла кого-тов глубь кабинета. Данзастотчас закрыл дверь в кабинет.

Пушкина. Пушкин! Что с тобой?

Данзас. Нет, нет, не входите, прошу вас. Он не велел входить, пока его не перевяжут. И не кричите. Вы его встревожите. (Гончаровой.) Ведите ее к себе, я приказываю.

Пушкина (упав на колени перед Данзасом) . Я не виновата! Клянусь, я не виновата!

Данзас. Тише, тише. Ведите ее.

Гончароваи горничная девушкаувлекают Пушкинуво внутренние комнаты. Битковвыбегает из кабинета и закрывает за собой дверь. Данзасвынимает деньги.

Лети в Миллионную, не торгуйся с извозчиком, к доктору Арендту, знаешь? И вези его сюда сию минуту. Ежели его нету, где хочешь достань доктора, какого ни встретишь, вези сюда.

Битков. Слушаю. Понял, ваше высокоблагородие.

На улице за окнами послышалась военная музыка. Битковбросается к окну.

Ах ты, господи! Гвардия идет… Не пропустят. Я черным ходом, проходным двором… (Убегает.)

Гончаровапоявляется.

Гончарова. Дантес?.. Говорите правду, что с ним?

Данзас. Он ранен смертельно.

Темно.

Занавес

Ночь. Гостиная Пушкина. Зеркала завешены. Какой-то ящик, солома. Стоит диванчик. На диванчике, не раздевшись, спит Данзас. Все двери закрыты. С улицы доносится по временам глухой гул толпы. Из кабинета тихонько появляется Жуковскийсо свечкой, сургучом и печатью. Ставит свечку на фортепиано, подходит к окну, всматривается.

Жуковский. Ай-яй-яй…

Данзас. А? (Садится.) Мне приснилось, что я на гауптвахте. Ну, это натурально, сон в руку.

Жуковский. Константин Карлович, я буду за вас просить государя.

Данзас. Благодарю вас, но не извольте трудиться. Уж будем отвечать по закону. (Щупает эполеты.) Прощайте. Эх, линейные батальоны, кавказские горы.

Жуковский. Извольте глянуть, что на улице делается. Толпы растут и растут. Кто бы мог ожидать?

Данзас. Я уж насмотрелся.

Из дверей во внутренние комнаты выходит Пушкина, с нею — горничная девушка.

Горничная девушка. Барыня, извольте идти к себе… барыня, пожалуйте…

Пушкина (девушке) . Уйди.

Горничная девушкаотходит. Пушкинаподходит к дверям кабинета.

Пушкин, можно к тебе?

Данзас. Вот, не угодно ли!