Виленкин — с сообщением о деньгах (по договору — то же, что и Калишьян). Кроме того, весь сегодняшний день (сбор труппы в МХАТе) прошел под знаком „Батума“ и Михаила Афанасьевича.
В общем скажу, за это время видела столько участия, нежности, любви и уважения к Мише, что никак не думала получить. Это очень ценно [...] У Миши состояние раздавленное. Он говорит — выбит из строя окончательно». 31 августа: «Вечером у нас Оля и Женя Калужский. Со слов Оли — Немирович не может успокоиться с этой пьесой и хочет непременно просить встречи с Иосифом Виссарионовичем и говорить по этому поводу [...] Вечером у нас Федя [Михальский]. Миша прочитал ему половину пьесы. Федя говорил — гениальная пьеса и все в таком роде. Высказывал предположения, что могло сыграть роль при запрещении: цыганка, родинка, слова, перемежающиеся с песней». 8 сентября: «Ходили мы в Театр для разговора с Яковом [Леонтьевым]. Он не советует ехать в Батум (у нас уже были заказаны билеты на десятое сентября). Доводы его убедительны. И пункт неподходящий и время. Уговорил поехать в Ленинград. Обещал достать билеты и номер в „Астории“.
Вчера были у нас Калишьян с женой и Хмелев. Калишьян очень уговаривал не ехать в Батум — дожди там начались. // Говорил с Мишей о новой пьесе очень настойчиво, предлагал заключить договор. Потом заговорил об инсценировке „Вешних вод“». 9 сентября: «Ужасно мы огорчены, что сорвалась поездка на юг. Так хотелось покупаться, увидеть все эти красивые места!»
Творчество Михаила Булгакова, кн. 2. С.-Пг., 1994. Печатается и датируется по первому изданию.
В письме из Пятигорска А.П. Гдешинский сообщал, что он лечится в санатории и чувствует себя немного лучше.
Елена Сергеевна в своем дневнике подробно рассказала о событиях, последовавших после возвращения из Тулы, особенно подробно — о тяжкой болезни Михаила Афанасьевича в предчувствии скорой смерти.
Новый мир, 1987, № 2. Затем: Письма. Публикуется по подлиннику (письмо написано Е.С. Булгаковой под диктовку Михаила Афанасьевича, подписано Булгаковым) (OР РГБ, ф. 218, к. 1269, ед. хр. 4).
Новый мир, 1987, № 2. Затем: Письма. Печатается по автографу, написанному Е.С. Булгаковой под диктовку М.А. Булгакова. (ОР РГБ, ф. 218, к. 1269, ед. хр. 4).
Письмо П.С. Попова, в котором он описывает курьезный литературный факт из биографии поэта Апухтина, опубликованного в сборнике «Творчество Михаила Булгакова, кн. 2, С.-Пг., 1994, с. 332-333».
Новый мир, 1987, № 2. Затем: Письма. Публикуется по автографу, написанному Е.С. Булгаковой под диктовку Михаила Афанасьевича (ОР РГБ, ф. 218, к. 1269, ед. хр. 4).
О переживаниях этих двух с половиной месяцев Е.С. Булгакова рассказала в своем дневнике и письмах близким.
Письма. Публикуется и датируется по первому изданию (РГАЛИ).
Файко Алексей Михайлович (1893—1978) — советский драматург, окончил историко-филологический факультет МГУ, печататься начал в 1921 г. комедией «Дилемма». В различных театрах в 20-е годы были поставлены его драмы и комедии: «Озеро Люль» (1923), «Учитель Бобус» (1925), «Евграф, искатель приключений» (1926), «Человек с портфелем» (1928), «Не сотвори себе кумира» (1956) и др.
С М.А. Булгаковым А.М. Файко познакомился на заседании Московской ассоциации драматургов, сокращенно МАД, где Булгаков читал одну из своих пьес. В «Записках старого театральщика» А. Файко, которые публиковались на страницах журнала «Театр», есть и строчки о Булгакове. Таким вот запомнился «старому театральщику» М.А. Булгаков: «Булгаков был худощав, гибок, весь в острых углах, светлый блондин, с прозрачно-серыми, почти водянистыми глазами. Он двигался быстро, легко, но не слишком свободно» (см.: Театр. 1975. № 6, с. 139).
А.М. Файко чуточку иронизирует относительно тех, кто разыскивал дом, в котором действовала шайка Воланда, сам-то он хорошо знал этот дом, где протекало действие многих персонажей произведений М.А. Булгакова: «Но странное дело: в ту самую минуту, когда точный адрес московской резиденции Воланда установлен окончательно, азартность моих усилий начинает мне вдруг казаться наивной и несостоятельной. В конце концов, не все ли равно, в какой квартире он жил, этот Воланд? В 50-й? В 34-й? А может быть, во всех сразу? Важно другое: был дом. Реальный дом со своим реальным существованием. Пришел художник, вдохнул в него иную, фантастическую жизнь, населил сотнями образов, расширивших его до размеров вселенной. Потом колдовство кончилось, и дом снова вернулся в границы действительности. Но мне, связанному с ним пятьдесят лет, уже не отделаться от мысли, что рядом с моей текла здесь другая жизнь — вымышленная, призрачная и в то же время куда более прочная, чем моя, подлинная. Жизнь, которая переживет и дом Пигит и всех его обитателей. Нескончаемая жизнь искусства» (см.: Театр. 1971, № 11, с. 120).
Читать дальше