Арчибальд Кронин - Древо Иуды

Вдоль безукоризненного газона тянулся веселенький цветочный бордюр, окаймлявший также и вымощенную тропинку, что вела к пруду с кувшинками, где под огромными плавающими листьями неподвижно зависли золотые рыбки. На пруд отбрасывал тень лесной бук, она ложилась и на японский сад, и на альпийскую горку, расцвеченную айвой, карликовыми кленами, а также десятком мелких растений и кусточков, чьи трудные латинские названия не поддавались запоминанию.

Дальнюю границу газона обозначал ряд цветущих кустарников — сирень, форзиция, калина и прочие, — закрывавших от дома огород. За ними росли фруктовые деревья, увешанные спелыми плодами: яблоками, грушами, сливами. Как-то в праздную минуту он насчитал их семнадцать разновидностей, но при этом слегка слукавил, присовокупив мушмулу, грецкий орех и дикий фундук, в изобилии растущий на вершине холма вокруг небольшой аккуратной постройки, которую он превратил в гостевой домик.

Ни в коем случае не следовало забывать и о его главном ботаническом сокровище: огромном, великолепном иудином дереве, что выступало на первый план на фоне горного кряжа, озера и облаков. Это действительно был красивейший экземпляр с благородной раскидистой кроной, покрывавшейся весной тяжелыми лилово-розовыми цветками, которые появлялись раньше листвы. Все его гости восхищались иудиным деревом, а когда он устраивал прием в саду, то ему доставляло удовольствие блеснуть перед дамами своими знаниями, правда не упоминая при этом, что почерпнул он их в Британской энциклопедии.

— Да, — объяснял он, — это Cercis siliquastrum… семейство Leguminosae… [5] Церцис европейский, семейство бобовых (лат.). у листьев приятный вкус, на Востоке их часто добавляют в салаты. Вам, конечно, известно и нелепое народное предание. По правде говоря, Артуро, мой добрый итальянец, донельзя суеверный, клянется, что дерево приносит несчастье, и называет его «l’albero dei dannati». [6] Буквально «дерево, проклятое богами» (ит.). — Тут он всякий раз улыбался и изящно переводил: — «Древо потерянных душ».

Но сейчас он отыскал Вильгельма, своего садовника, которому было под восемьдесят, не меньше, хотя тот утверждал, что ему семьдесят. Старик отщипывал в парнике усики у огурцов. Он походил лицом на святого Петра и обладал упрямством кавалерийского сержанта: даже на то, чтобы согласиться с ним, требовался такт. Но как работник он давно доказал свою ценность глубокими знаниями и трудолюбием; единственным его недостатком, хоть и полезным, была привычка мочиться на компостную кучу. Одернув зеленый байковый фартук, он стянул с головы шляпу и поприветствовал Мори с мрачной невозмутимостью:

— Grüss Gott.

— Die Rosen, Herr Wilhelm, — дипломатично ответил Мори. — Wollen wir diese ansehen? [7] — Здравствуйте. — Розы, господин Вильгельм. Не желаете ли взглянуть? (нем.)

Вместе они отправились в розарий, где, как только старик закончил осыпать упреками всех и вся, обсудили новые сорта и определили их количество. Когда Вильгельм удалился, произошло приятное событие: на крутой тропинке были замечены две крошечные фигурки — дети начальника местного причала, семи и пяти лет; та торопливость, с которой они карабкались вверх, задыхаясь, говорила о важности поручения: доставка счета-фактуры. Сьюзи, старшенькая, судорожно сжимала в ручонках желтый конверт, а Ганс, ее братишка, нес книгу и карандаш для подписи. Это были очень симпатичные, ясноглазые дети, они уже заранее улыбались, буквально сияли, предвкушая установившийся ритуал. Итак, взглянув на счет — как и ожидалось, из Франкфурта подтвердили доставку двух ящиков особого «Йоханнисбергера» [8] Сухое белое рейнское вино. урожая тысяча девятьсот пятьдесят пятого года, — он строго покачал головой.

— Вас следует наказать за то, что вы такие хорошие детки.

Ребятишки хихикали, пока он вел их к любимому дереву, благородной сливе ренклод, с тяжелыми желтыми плодами. Он потряс ветку — обрушился дождь сочных фруктов, дети завизжали от смеха и помчались по склону, на бегу подбирая катящиеся сливы.

— Danke, danke vielmals, Herr Moray. [9] Спасибо, большое спасибо, господин Мори (нем.).

Лишь когда они набили полные карманы, он отпустил их и, взглянув на часы, решил отправиться в путь.

В гараже, примыкавшем к дому, он выбрал спортивный «ягуар». Для того, кто достиг пятидесяти пяти и по собственной воле удалился от дел на покой, такая машина могла бы показаться чересчур эксцентричной, тем более что два его других автомобиля, «хамбер-универсал» [10] Автомобили марки «Хамбер» выпускались в Великобритании с 1901 г. до середины 1970-х. (Прим. ред.) и новый «роллс-ройс сильвер клауд», [11] Производство модели «роллс-ройс сильвер клауд» осуществлялось в 1955–1965 гг. Было выпущено около 7300 таких автомобилей. (Прим. ред.) — чувствовалось явное тяготение к британским маркам — заметно отличались консервативностью. Тем не менее выглядел он гораздо моложе своих лет, о чем ему часто говорили, да и на здоровье не жаловался: фигура подтянутая, зубы ровные и крепкие, волосы без малейшей седины, а улыбка, до сих пор обаятельная, сохранила необычайно привлекательное свойство — почти мальчишескую заразительность.