Анатоль Франс - Восстание ангелов

Иные библиотеки знамениты более богатым собранием переплетов, которые внушают почтение своей древностью, славятся своим происхождением, пленяют атласистостью и оттенками кожи,— они обратились в драгоценность благодаря искусству золотильщика, вытиснившего 1) 1) В печатном изд. ошибочно: «вытеснившего». 2) Так в печатном изд.; по смыслу следует: «исчерканные», к и в изд.: Франс А. Восстание ангелов. М.: Правда, 1958. 3) В изд. 1958 г. и оригинале (fr.wikisource.org/wiki/La_R%C3%A9volte_des_anges/34) — «сто шестьдесят депутатов» («cent soixante députés»). 4) Комментарий к этому месту содержит ряд неточностей: (а) характеристику, данную Кабанису — «философ, близкий к материалистам XVIII в., выдающийся врач» — следует отнести также к Вольнею; (б) граф де Траси, Антуан-Луи Дестут — одно лицо, поэтому в последующих сведениях о нем следует читать: «философ»; (в) несмотря на близость, в той или иной степени, взглядов всех троих перечисленных к материализму, последователями Кондильяка признаются Дестют де Траси и Кабанис. L i b e n s на них тончайший узор — виньетки, завитки, гирлянды, кружева, эмблемы, гербы,— и своим нежным блеском чаруют ученые взоры; в других библиотеках вы, может быть, найдете больше манускриптов, которые венецианская, фламандская или туренская кисть украсила тонкими и живыми миниатюрами. Но ни одна из них не превзойдет эту библиотеку богатством собранных в ней отличных, солидных изданий старинных и современных, духовных и светских авторов. В ней можно найти все, что нам осталось от древних веков, всех отцов церкви, апологетов и декреталистов, всех гуманистов Возрождения, всех энциклопедистов, всю философию, всю науку.

Именно это и заставило кардинала Мерлена сказать, когда он соизволил посетить библиотеку:

— Невозможно найти человека, у которого была бы достаточно крепкая голова, чтобы вместить всю ученость, собранную на этих полках. К счастью, в этом нет никакой необходимости.

Когда монсеньер Кашпо был викарием в Париже, он там часто занимался и нередко говаривал:

— Здесь хватило бы пищи, чтобы вскормить не одного Фому Аквинского и не одного Ария {15} 15 … вскормить не одного Фому Аквинского и не одного Ария …— Фома Аквинский (1225—1274) — средневековый богослов, один из так называемых «отцов церкви». Арий (IV в.) — александрийский священник, основатель секты ариан, осужденной официальной церковью. , если бы только умы человеческие не утратили былого рвения к добру и злу.

Рукописи бесспорно составляют главное богатство этого колоссального собрания. Среди них особенного внимания заслуживают неизданные письма Гассенди, отца Мерсенна, Паскаля {16} 16 Гассенди, отец Мерсенн, Паскаль .— Гассенди Пьер (1592—1655) — философ-материалист, физик и астроном, в вопросах религии придерживался деизма; отец Мерсенн (1588—1648) — священник, друг философа Декарта, много занимался вопросами физики. Паскаль Блэз (1623—1662) — философ, физик и математик, известен также как автор памфлета, направленного против иезуитов, «Письма к провинциалу» (1656—1657). , которые проливают новый свет на мировоззрение XVII века. Необходимо также отметить древнееврейские писания, талмуды, ученые сочинения раввинов, печатные или рукописные, арамейские и самаритянские тексты на бараньей коже или дощечках из сикоморы,— словом, все те драгоценные древние экземпляры, которые были собраны в Египте и Сирии знаменитым Моисеем Динским и куплены Александром д’Эспарвье за бесценок, когда в 1836 году ученый гебраист умер в Париже от старости и нищеты.

Библиотека д’Эспарвье занимала третий этаж старого особняка. Труды, представлявшие второстепенный интерес, как, например, произведения протестантской экзегетики {17} 17 Экзегетика — объяснение и толкование религиозных текстов. XIX и XX веков, приобретенные Гаэтаном д’Эспарвье, были запрятаны непереплетенными в глубоких недрах мансарды. Каталог с дополнениями составлял по меньшей мере восемнадцать томов in folio. Каталог этот включал все новые приобретения, и библиотека содержалась в образцовом порядке. В 1895 году г-н Жюльен Сарьетт, архивист-палеограф, человек бедный и скромный, живший уроками, сделался, по рекомендации епископа Агрского, воспитателем юного Мориса и почти с того же времени хранителем библиотеки д’Эспарвье. Одаренный способностью к методическому труду и упорным терпением, Сарьетт сам разнес по отделам все части этого огромного целого. Выработанная и применяемая им система была столь сложна, шифры, которые он ставил на книгах, состояли из такого количества больших и малых, латинских и греческих букв, арабских и римских цифр с одной, двумя и тремя звездочками, да еще с разными знаками, которыми в арифметике обозначаются степени и корни, что для изучения всего этого надо было потратить больше времени и труда, чем для изучения полного курса алгебры; а так как не нашлось никого, кто бы согласился посвятить уразумению этих темных символов время, которое с большей пользой можно было бы употребить на открытие законов чисел, то один только г-н Сарьетт и был способен разбираться в своих классификациях, и отыскать без его помощи нужную книгу среди трехсот шестидесяти тысяч вверенных ему томов стало раз и навсегда невозможным. Таков был результат его стараний. И это не только не огорчало его, а, наоборот, доставляло ему живейшее удовольствие.