Рабиндранат Тагор - Стихотворения. Рассказы. Гора

Так время шло, и о невесте
Повсюду слышались мне вести:
То красноватая листва ашока
О ней мне шелестела издалека,
То в месяце срабон шумел мне дождь о ней,
То пел о ней, блуждая много дней,
Усталый путник, жаждущий участья, —
Звенели на ногах ее запястья
На рубеже мечты, и так была нежна
Та музыка, и я вставал от сна.
Я видел в полуяви, в полусказке
Восход: полоски краски
У женщины прекрасной на ногах,
Ко мне спешившей в красных облаках.
Она ко мне из вымысла взывала,
Мне ласковые имена давала.
Я вздрагивал. Она иль не она?
Однажды вся душа была потрясена:
В одно волшебное мгновенье
Я чье-то ощутил прикосновенье.
Спросил я, — и слова затрепетали:
«Скажи мне, ты не та ли,
Которая сюда, где жизнь шумна, светла,
Из мрака вымысла пришла?»
«Я ею послана, — услышал я ответ, —
Она осталась там, где видимого нет,
Она к тебе стремится постоянно.
И там, где в глубине полночного тумана
Далеких звезд сверкают письмена, —
Там рядом ваши имена.
В былые времена, что позабыты ныне,
Отправилась к тебе невеста в паланкине.
Она блуждает много лет
Среди планет.
И у нее браслеты на ногах,
А шея в жемчугах».

Возле гхата на Бамунмара-пруду,
Под пакуром {103} 103 Стр. 210. Пакур (ашот) — большое мелколистное дерево. , у деревни на виду,
Там, где сходится с землею небосвод,
У лилово-золотых его ворот,
Прародительница свой ковер цветной,
С необъятный шар земной величиной,
Ровно в полдень из засохших трав плетет.
Звук оттуда, гром неясный, все растет.
Он в ушах воспоминаний преломлен,
В сонных солнечных лучах таится он:
«Барабанят в барабаны у запруд,
За разбойника красотку выдают»,

Страшен смысл недоброй песни прошлых лет.
От него остался только бледный след.
Боль мне в сердце не вонзает острие,
Время стерло, обесцветило ее.
По тропе любовной выйдя на разбой,
Дерзкий вор умчал красавицу с собой.
Листьев высохших преданье то мертвей.
От давным-давно минувших черных дней
Только кратких две строки дошли до нас,
Только пепел слов — костер давно погас.
Сокол ветра налетел на них, и вот
Это мертвое былое вновь живот.
Взмах крыла — и он уже ворвался в „таз
Между строками, где мысль оборвалась.
Пляшут в воздухе мелодии клочки,
Всплески песни, что вместила две строки.
Явь туманом застилается, и сон
Будто дымной пеленою затенен.
Току крови вновь гремит созвучно тут:
«Барабанят в барабаны у запруд…»

Сквозь бамбук идет вразвалку старый слон,
Колокольчиков нашейных слышен звон…

Бледный свет зари вечерней льется в грудь,
Прочь уносит он раздумий грустных муть.
Вдруг кольнуло что-то в сердце, в глубине,
Неприютно с той минуты стало мне.
Боль дремоту как рукою с глаз смела.
«Где чернушка та из нашего села,
Что в корзинах приносила часто нам
Зерна жареного риса, фрукты — джам,
Манго сладкие — дешевый все товар?
Добавлял три лишних аны {104} 104 Стр. 211. Ана . — мелкая индийская монета. я ей в дар».
Тут послышался слепой старухи крик
(Выжимает масло муж ее — старик).
Внучку их увел какой-то лиходей.
Зло нанес он старикам, всех зол лютей.
Сообщил сейчас мне сторож новость ту:
«Загубил, — сказал, — разбойник красоту».
Вера в светлое развеяна, как пыль.
Эта сердце раздирающая быль
Заслонила старый сказ минувших лет.
Раскатилось в небесах: «Возмездья нет!»
В рифму с прошлым этот день ложится, лют:
«Барабанят в барабаны у запруд…»

Сквозь бамбук идет вразвалку старый слон.
Колокольчиков нашейных слышен звон.

Стон Хиндустана
Слышу я постоянно,
С детства на запад влечет меня тихий зов:
Там судьба нашей Индии пляшет среди погребальных костров;
Издревле во все времена
Исступленно плясала она.
Издавна в Агре и Дели
Кричали стервятники жадные и ножные браслеты звенели,
Там руки веков воздвигнуть сумели
Из камня, покрытого пеной резьбы,
Дворец до небес — насмешку судьбы.
Там по путям неудач и удач
Летят колесницы встречные вскачь;
И сложный, по пыли петляющий след
Рисует знаки счастья и бед.
Там армии новые, что ни час,
Обрывают не конченый древний рассказ
И переиначивают конец.
Там в каждую хижину, в каждый дворец
Разбойничьи банды заходят впотьмах,
Они порождают горе и страх,
Они меж собой воюют за власть
И пищу у нищих не брезгают красть.
Им от огней драгоценных камней
Кажутся ночи светлее дней.
Хозяин и раб порадели о том,
Чтоб страна обратилась в игорный дом, —
Сегодня она от края до края —
Одна могила сплошная.
И тот, кто сразил, и тот, кто сражен,
Конец положили бесславью и славе прошедших времен.
У мощи былой переломаны ноги. Прежним мечтам и виденьям верна,
Лежит в обмелевшей Джамуне она,
И речь ее еле слышна:
«Новые тени сгустились, закат угас,
Это ушедшего века последний час».