Ирина Кукушкина - Вернуться!

Через некоторое время берег стал снижаться, и он, наконец, увидел небольшой плёс, по которому можно было выбраться на сушу. Заканчивалось время прилива, и ему удалось продвинуться к берегу довольно близко. Выпрыгнув, из лодки на мелководье, он попытался вытащить её из воды, но сил не хватало. Иван осмотрелся, нашёл камень и придавил им обрывок каната, чтобы лодку не снесло в море. Ветер затих, шторм угас, и на некоторое время о лодке можно было не беспокоиться.

Иван прошёл по берегу, поднялся на пологий склон, осмотрелся. Признаков жилья не было видно, но неподалёку росли несколько хилых деревьев. Он вернулся к лодке за топориком.

Срубив деревцо и найдя укромное местечко между камнями, он соорудил небольшое ложе из веток и вернулся к лодке. Иван вынул намокший мешок с продуктами, отнёс его к укрытию и отправился за парнем. Тот опять пришёл в себя и попытался помогать Ивану, когда тот тащил его из лодки. На берегу, он поднял парня на руки, еле держась на ногах, сделал несколько шагов и повалился на землю. То ли парень был слишком тяжёл, то ли Иван так ослаб, но сил дотащить его до укрытия не было. Иван сходил за обрубком деревца, подсунул тонкий ствол под парня, перевернув его на живот, и стал потихоньку тянуть наверх. Матросик обнял деревцо обеими руками, чтобы не свалиться, и только ещё громче стонал, когда раненые ноги стучали о камни во время движения.

Наконец Ивану удалось дотащить парня до места. Он устроил его на сооружённом ложе, сел рядом, и попытался заговорить с ним.

– Я Иван, – показал он на себя, – А ты?

– Улаф, – произнёс парень еле слышно посиневшими губами. Потом вдруг что-то вспомнил, полез за пазуху и извлёк уже знакомую Ивану флягу, встряхнул её, вымученно улыбнулся и протянул Ивану. Старпом взял флягу, открыл и сделал глоток.

– За знакомство, – сказал он и вернул флягу хозяину.

Парнишка тоже что-то произнёс и, сделав глоток, опять протянул её Ивану, но тот показал жестом, что, мол, хватит, напиток ещё пригодится. Улаф, кажется, понял и спрятал флягу в карман.

Отчаянно жестикулируя, Иван объяснил парню, что пойдёт искать помощь, но прежде, чем уйти, вернулся к лодке и положил на трос ещё пару больших булыжников, на всякий случай. Он бродил по берегу несколько часов, и каждый раз суша заканчивалась либо крутым обрывом, либо более пологим спуском, ведущим к воде.

«Неужели остров? Вот так влипли!» – думал он, вглядываясь в морскую ширь. Наконец он обошёл его весь. Никаких признаков присутствия человека, лишь низкие голые деревца, ещё заснеженные сопки и только кое-где из-под неглубокого снега пробивались красные подмороженные горошины прошлогодней брусники. Иван разгрёб снег и стал собирать ягоды. Он съел несколько пригоршней, перекатывая подмороженные плоды во рту языком и жадно проглатывая холодный кисловатый сок. Потом загнул полу куртки и наполнил её налитыми твёрдыми ягодами для Улафа и отправился в обратный путь. Единственное, что порадовало его во время обхода, это то, что вдали он разглядел очертания другого берега.

«Завтра поплывём туда», – решил он – «А сегодня надо устраиваться на ночлег здесь».

Улаф встретил его вопросительным взглядом, и Иван в ответ лишь отрицательно покачал головой и развёл руками. Он отдал Улафу ягоды и пошёл собирать хворост для костра.

Иван не курил, но всегда носил с собой зажигалку во внутреннем кармане. Так, на всякий случай. Сейчас она была весьма кстати. Сырые ветки покапризничали, н понемногу разгорелись. Иван подтащил Улафа к огню и взялся за мешок, захваченный им с тонущего рыбацкого судёнышка. В спешке он не рассматривал, что попалось ему под руку, брал, что успел. Теперь пора было определиться со своими запасами. Кто знает, как долго им придётся ждать помощи, если она вообще придёт. В мешке оказалось несколько банок тушёнки, буханка хлеба в вакуумной упаковке, пара пачек галет, немного соли и несколько брикетиков какой-то крупы. Иван прикинул, сколько часов прошло с того момента, когда он ел в последний раз. Выходило часов 12-15. Чувство голода сделалось невыносимо острым. Он вскрыл хлеб, отрезал два куска, аккуратно завернув и спрятав в мешок оставшийся, затем вскрыл топориком банку тушёнки, намазал её на хлеб и протянул один кусок Улафу. Тот заворожённо следил за действиями Ивана и с радостью принял предложенную ему еду. В освободившуюся банку Иван набрал чистого снега, растопил его над огнём и они жадно выпили жирную горячую воду, по очереди передавая жестянку друг другу. Утолив голод, Иван бросил пустую банку в мешок. Ещё пригодится. Затем он подбросил в костёр веток, они устроились поудобней, прижались друг к другу спинами и попытались уснуть. Улаф, кажется, впал в забытьё, а Иван лишь слегка дремал, постоянно просыпаясь и подбрасывая веток в костёр. Апрельская ночь была коротка, Иван поднялся, чтобы согреть воды перед следующим выходом в море. Надо было переправляться на другой остров. А, вдруг, им повезёт, и они доберутся до людского жилья. Уже через час Иван сидел на вёслах, отплывая от приютившего их берега к другому, пока ещё неведомому.