Арчибальд Кронин - Цитадель

Неожиданно у Кристин закружилась голова. Выдержка начала ей изменять. Она всегда держала себя естественно и просто. Но в последнее время нервы ее были слишком взвинчены. И, сидя в ресторане, она вдруг остро почувствовала несоответствие между ее новым мехом и дешевым платьем. Почувствовала на себе взгляды других женщин. Она понимала, что она здесь так же неуместна, как ромашка среди орхидей.

— Что с тобой? — спросил вдруг Эндрью. — Разве тебе здесь не нравится?

— Ну, конечно, нравится, — возразила она, тщетно пытаясь улыбнуться. Но губы ее не слушались. Она с трудом, не ощущая никакого вкуса, жевала куски цыпленка, лежавшего перед ней на тарелке.

— Ты совсем меня не слушаешь, — возмущенно пробормотал Эндрью. — И ты даже не дотронулась до вина. Черт возьми, когда человек идет куда-нибудь со своей женой...

— Нельзя ли мне немного воды? — попросила она шепотом.

Ей хотелось громко заплакать. Нет, здесь ей но место. Волосы у нее не выкрашены перекисью водорода, лицо не нарумянено, — неудивительно, что даже лакеи глазеют на нее. Нервным движением она подняла палочку спаржи. Но головка сломалась и упала, забрызгав соусом новый мех.

Металлическая блондинка за соседним столом с насмешливой улыбкой повернулась к своему кавалеру. Эндрью заметил эту улыбку. Он перестал делать вид, что ему весело. Завтрак был окончен в мрачном молчании.

Еще более мрачным было возвращение домой. Эндрью скоро уехал к больным. Они с Кристин еще больше отошли друг от друга. Сердце у Кристин болело невыносимо. Она начинала терять веру в себя, сомневаться, подходящая ли она жена для Эндрью. В эту ночь она обвила руками его шею и целовала его, снова благодарила за мех и за завтрак у «Плаза».

— Рад, что он тебе доставил удовольствие, — сказал Эндрью ровным голосом. И ушел к себе в спальню.

Вскоре произошло событие, отвлекшее внимание Эндрью от домашних неурядиц. Он наткнулся в «Трибуне» на сообщение о том, что мистер Ричард Стилмен, известный американский врач из Портленда, прибыл на «Империале» и остановился в отеле Брукса.

В былые времена он бы взволнованно бросился к Кристин с газетой в руках.

«Смотри, Крис, Ричард Стилмен приехал! Помнишь, я с ним переписывался много месяцев. Интересно, навестит ли он меня. Честное слово, мне бы очень хотелось с ним увидеться».

Теперь же он отвык делиться всем с Кристин. И спокойно сидел над газетой, размышляя, довольный, что встретится со Стилменом уже не младшим страховым врачом, а консультантом с Уэлбек-стрит. Он напечатал на машинке письмо, в котором напоминал о себе американцу и приглашал его завтракать с ним в «Плаза-грилл» в среду.

На другое утро Стилмен позвонил ему по телефону. У него был приветливый, бодрый голос.

— Рад, что могу с вами поговорить, доктор Мэнсон. Очень приятно будет завтракать вместе с вами, но давайте не в «Плаза», — я уже успел это место возненавидеть. Почему бы вам не приехать сюда и не позавтракать со мной?

Эндрью застал Стилмена в его гостиной, в тихом и аристократическом отеле Брукса, посрамившем шумный «Плаза-отель». День был жаркий, утро у Эндрью выдалось хлопотливое, и, при первом взгляде на американца, Эндрью почти пожалел о том, что приехал. Американец был человек лет пятидесяти, низенький, худощавый и легкий, с непропорционально большой головой. Цвет лица у него был, как у ребенка, бело-розовый, светлые волосы редки и причесаны на пробор. Только увидев его глаза, неподвижные, точно стеклянные, бледноголубые, Эндрью угадал, почти ощутил огромную силу, скрытую под незначительной внешностью этого человека.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против того, что я пригласил вас сюда, — сказал Ричард Стилмен спокойным тоном человека, к которому множество людей всегда охотно приходит. — Я знаю, здесь у вас принято думать, что американцы любят «Плаза-отель». — Он улыбнулся тепло и просто. — Но туда приезжает все публика вшивая. — Он помолчал. — Да, теперь, при личном свидании, я хочу от души поздравить вас с вашей замечательной статьей по поводу вдыхания пыли. Вы не в претензии на мое замечание относительно серицита? А чем вы заняты теперь?

Они спустились вниз, в ресторан, где старший из множества лакеев бросился принимать заказ Стилмена.

— Вы что закажете? Я — апельсинный сок, — сказал Стилмен сразу, не поглядев на длинное меню, написанное по-французски. — И две бараньи котлеты с горошком. Потом кофе.

Эндрью в свою очередь дал указания лакею и с все возрастающим почтением обратился к Стилмену. Находясь в обществе Стилмена, нельзя было не почувствовать властного обаяния его личности. История его жизни, в общих чертах известная Эндрью, была единственной в своем роде.