Марк Твен: Об упадке искусства лжи

(Представлено на конкурс для соискания премии в 30 долларов и читано в заседании общества истории и древности в Гартфорде. Здесь впервые опубликовано [1] Премии не удостоено. .

Прежде всего, я не думаю, чтобы обычай лгать мог каким-нибудь образом придти в совершенный упадок или в забвение, нет, ибо ложь, как добродетель, как принцип — вечна; ложь — наслаждение и утеха, ложь — прибежище в нужде, ложь — четвертая грация, десятая муза, лучшая и вернейшая спутница человека; ложь бессмертна и не может исчезнуть с лица земля, пока существует, по крайней мере, настоящее почтенное общество. Я сожалею только о временном упадке искусства лжи. Ни один высокоодаренный человек, ни один человек, у которого сердце бьется на надлежащем месте, не может взирать на современную неуклюжую и беспутную брехню без глубокого сожаления о том, что столь высокое искусство оказывается ныне столь униженным. С понятною робостью приступаю я к настоящей теме в этом многосведующем обществе: это, конечно, похоже на то, как если бы старая дева пожелала учить уходу за детьми почтенную матерь Израиля. Мне отнюдь не подобает критиковать вас господа, вас, которые все почти старше меня и годами и несомненною опытностью в этом вопросе, - и, если бы то или другое место произвело на вас впечатление критики, то, бесспорно, в большинстве случаев, его надлежит понимать в смысле моего восхищения, но отнюдь не порицания. И действительно, если бы это прекраснейшее из всех прекрасных искусств встречало повсюду такой же почет, одобрение, разумное попечение и спрос, какие посвятило ему это общество, то я не имел бы причины высказать мое сожаление или пролить хоть одну слезу. Я говорю это не с целью польстить вам, а говорю это в смысле справедливого и достойного признания. (У меня было намерение в этом месте принести кое-кое-какиеимена и некоторые пояснительные примеры, но обнаружившиеся в заседании признаки дали мне понять, что, не касаясь подробностей, я могу ограничиться лишь общими положениями). Нет факта, более прочно установленного, как тот, что ложь есть необходимое следствие наших взаимных отношений;- что это следствие не может быть ни чем иным, как добродетелью, это, разумеется, само собою. Никакая добродетель не может достигнуть возможно широкого распространения без заботливой и тщательной культуры ее; что касается нашей, то, разумеется, она должна культивироваться и в школах, и у домашнего очага, и даже в прессе. Какая разница между необразованным, неупражнявшимся лгуном и профессионалом, прошедшим хорошую школу? Какое же, например, сравнение между мною и господином Нер…. и адвокатом? Разумная ложь необходима миру. Мне иногда приходит в голову, что было бы даже лучше и, пожалуй, здоровее совсем не лгать, чем лгать неумело. Неуклюжая, неусовершенствованная ложь часто настолько же бесполезна, как правда.

Но посмотрим теперь, что думают об этом философы. Обратите внимание на известную поговорку: «Дети и дураки говорят всегда правду». Вывод очевиден: взрослые и мудрые никогда не говорят ее. Историк Пэркман объясняет: «тенденция правды может быть сама собой доведена до глупости». В другом месте той же главы он выражается так: «Давно уже стало общим правилом, что правда хороша не во всякое время, и люди, обуреваемые болезненным стремлением к правде и постоянно, по привычке, нарушающие это правило, суть дураки или несносные филистеры!» Это сильно сказано, но зато справедливо. Никто из нас не мог бы ужиться с человеком, привыкшим говорить всегда только правду; но, слава Богу, никому и не приходится испытывать это мучение! Человек, говорящий по привычке всегда только правду, есть фикция: в действительности он не существует и никогда не существовал. Конечно, встречаются люди, которые думают, что они никогда не лгут, но, на самом деле, это далеко не так, — и такое самозаблуждение принадлежит к категории того невежества, которое позорит нашу, так называемую, цивилизацию. Каждый человек лжет, каждый день, каждый час, на яву и во сне, в своих грезах в своей радости, в своем страдании; если молчит его язык то все равно лгут руки, ноги, глаза, самое положение тела, и все это предумышленно. Даже в проповедях… но это уже тривиально!

В той далекой стране, где я когда-то жил, дамы имели обыкновение заниматься взаимными визитами, под предлогом гуманной потребности видеться друг с другом. И вот, возвратясь домой, они радостно восклицали:- Мы сделали 16 визитов, из которых 14 не застали дома! — и в этом восклицании всегда можно было уловить нотку веселой удовлетворенности.