Александр Панин - Жизнь Вована, или «Пролетарии всех стран – пролетайте»

Федор злорадствовал , не зря он мучился подпиливая лестницу и расшатывая гвозди в стене устраивая западню для непрошеных гостей. Было ясно, Федор так просто не сдастся и чтобы избежать дальнейших насмешек жильцов облепивших окна своих квартир, решили менты ОМОН вызвать.

Буквально через полчаса во двор въехал фургон с зарешеченными окнами, из которого посыпались зелёные человечки в масках и с грозными криками бросились в дом, но не успев подняться на второй этаж устроили кучу- малу на лестнице, поломав тяжелыми ботинками пару ступеней и скатившись гурьбою вниз.

Так бы и бегали наверное туда – сюда , если бы не ошибка самого Федьки, в пьяном угаре с самого начала решившего ,что его атакуют марсиане, с целью выкрасть его и надругаться по полной. Вышел он позлорадствовать над сбившимися внизу зелеными человечками, да не удержал равновесие, скатился по раздолбаной лестнице прямо к омоновцам в руки и был моментально скручен.

Пять минут спустя цирк был закончен, ментовская братия уехала, оставив недоумевающих жильцов злополучных домишек, не понимающих за что Федьку повязали.

Лишь позже выяснилось, что Федька бабу свою порешил, да на заводе в цехе под полом спрятал железной плитой привалив, чтоб домой не вернулась.

Ну, а прелюдия к этой истории была такова: прожрал как-то Федька в столовке лишнюю десятку, да жене то с дуру и поведал о дороговизне заводского обеда, та, конечно – же, в крик

– Сука, все жрешь, как скотина, денег на тебя не напасешься, поди пропил все деньги опять, худой, как дистрофик!

Федор , конечно, хоть и действительно на дистрофика походил, но работал как вол, а жрал, как бычара. И недоверие это сильно его задело, да так, что схватил он железный прут попавший под руку, да и огрел женушку по хребтине, не рассчитал малость правда…

Короче, делать нечего – спрятал он свою Нюрку от людских глаз подальше, да домой побрел. Сказав соседям, что жена уехала к заболевшей матери в деревню, Федор ударился в запой, то ли от горя, а то ли от радости. Скорее просто со страху. Федька пил, время шло, начал трупец под полом подгнивать и запашок мерзкий распространять. Особо сначала не беспокоились, думали мышка в щели под полом сдохла, но мышка смердила не по-мышиному. Нюра со своими ста двадцатью килограммами старалась вовсю, дабы напоследок еще людям подговнить. Вообщем, надоело когда всем это, пол разобрали и конечно же ошалели. Так и получилось , что недолго Федя горевал, недолго женушка смердила…

Федьку соседи жалели, хоть и алкаш был, но жизнью своей разбавлял угрюмо – синюшное бытие пролетарского дворика. Чего только стоила история приключившаяся с Федькой и Васькой Николаевым – отцом Вована – произошедшая с ними по дороге в «медотель», или же в вытрезвитель по научному.

Было это прошлой зимой, но подробности тех дней, поведанные отцом Вовчик помнил хорошо.

************

Так вот, два соседа, как всегда задержавшиеся после работы в клубе ударников пролетарского труда, располагающемся за ларьками на заводской площади, обсуждали итоги минувшей смены. Иностранцу из их разговора понять что – либо было трудно и почти невозможно, так-как при дословном переводе вырывавшихся из проспиртованных глоток фраз, получалось, что половина начальствующего состава относится к сексменьшинствам, а крановщицы, механизмы и инструменты – к женщинам экстремально легкого поведения, при этом жизнь ударников принадлежала половому члену, ему же принадлежала зарплата рабочих. 1 1 содержание разговора примерно таково; Мастер п..рас, застставил бл..дь клеть бл..дь переваливать,крановщица бл..дь цеплять не может на х..Я б..дь всю смену горю, живу б..дь х..во,и получаю х…во, а начальник пид…с ох..енные бабки гребет.)

Вокруг Федьки и Васьки царили те же страсти, и вот клуб ударников пролетарского труда, превращался в кружок пролетарского гнева, вскоре у трех вкопанных в обоссанную и заплеванную землю столиков, места не оставалось.

И тут из серого сумрака выплыл серый УАЗ набитый серыми любителями халявы, в простонародье – ментами. Менты эти, исключенные в свое время из ПТУ за неуспеваемость, недолюбливали работяг отбиравших по молодости у них деньги в туалете и бивших их за стукачество. Поэтому, прикрываясь сержантскими погонами и фуражками с кокардой, мстили так, как были способны, а именно – забирали в вытрезвитель попавшихся жертв, шмонали по карманам и били по почкам тех, у кого в кармане ничего не было. Группа пролетарского гнева при виде ментовского «уазика» моментально растаяла, у столиков остались лишь Федька с Васькой. Разгоряченные техническими спорами, замешанными на техническом спирте, они не заметили надвигающейся угрозы и были приняты на борт «лунохода». Едут они значит, мотаются в заднем отсеке от борта к борту, и тут слышит Федор звуки глухие какие–то, сперва подумал что это Василий башкой о борт кузова бьется, глазами в темноте пошарил, смотрит – дверца хлопает, то –ли не закрыли, то –ли открылась, не важно, ну Федька в калач свернулся да и вывалился из машины на повороте, благо зима была и он в сугроб плюхнулся, так –что даже не отбил себе ничего. Только и слышал Федька, как уазик тряхнуло, да дверь захлопнулась, запечатав заснувшего Николаева.