Чарльз Диккенс - Сев

По дороге домой, в тот вечер, который он отвел для сей знаменательной беседы, он предосторожности ради зашел в аптеку и приобрел пузырек самых крепких нюхательных солей. «Ей-ей! — сказал себе мистер Баундерби. — Ежели она вздумает падать в обморок, я уж, во всяком случае, сдеру всю кожу с ее носа». Но даже оснащенный столь действенным оружием, он вошел в собственный дом далеко не героем и явился перед предметом своих опасений с виноватым видом собаки, только что побывавшей в кладовой.

— Добрый вечер, мистер Баундерби!

— Добрый вечер, сударыня, добрый вечер. — Он пододвинул к огню свое кресло, а миссис Спарсит свое отодвинула, словно говоря: «Ваш камин, сэр. Я вполне признаю это — можете занять его весь, ежели считаете, что так надо».

— Не удаляйтесь на Северный полюс, сударыня! — сказал мистер Баундерби.

— Благодарю вас, сэр, — отвечала миссис Спарсит и передвинула кресло обратно, хотя и не совсем на старое место.

Мистер Баундерби молча смотрел, как она острыми кончиками ножниц протыкала в куске батиста дырки, кои, судя по всему, каким-то загадочным образом должны были служить ему украшением, и это ее занятие, вкупе с густыми бровями и римским носом, сильно напоминало работу коршуна над глазами неподатливой пичужки. Она была так поглощена своим делом, что прошло довольно много времени, прежде чем она взглянула на него; но как только это произошло, он заручился ее вниманием, многозначительно тряхнув головой.

— Миссис Спарсит, сударыня, — начал мистер Баундерби, засовывая руки в карманы и ощупывая правой рукой пробку купленного им пузырька, дабы убедиться, что ее легко вынуть. — Мне незачем говорить вам, что вы не только высокородная и высокопросвещенная особа, но и дьявольски разумная женщина.

— Сэр, — отвечала сия особа, — не в первый раз я удостоена чести слышать от вас похвалу мне в подобных выражениях.

— Миссис Спарсит, сударыня, — объявил мистер Ба-ундерби, — я намерен удивить вас.

— Да, сэр? — сказала миссис Спарсит вопросительно, но с полным спокойствием. Отложив рукоделье, она стала разглаживать свои митенки, которые носила почти не снимая.

— Я, сударыня, намерен жениться на дочери Тома Грэдграйнда.

— Да, сэр, — отвечала миссис Спарсит. — Надеюсь, вы будете счастливы, мистер Баундерби. О, я очень надеюсь, что вы будете счастливы, сэр! — Она сказала это столь покровительственно и вместе с тем участливо, что Баундерби, который меньше растерялся бы, если бы она запустила в зеркало свою рабочую шкатулку или грохнулась без чувств на коврик перед камином, плотно всадил пробку в пузырек с нюхательными солями и подумал: «Ах, чтоб ей! Кто бы мог предвидеть, что она так отнесется к делу?»

— От всего сердца, сэр, — сказала миссис Спарсит не без высокомерия, — с самой этой минуты она явно присвоила себе право всегда и неизменно жалеть его, — желаю вам полного счастья.

— Сударыня, — отвечал Баундерби несколько обиженно и против воли сбавляя тон, — благодарю вас. Я надеюсь быть счастливым.

— Вот как, сэр? — снисходительно сказала миссис Спарсит. — Ну, конечно, надеетесь. Разумеется.

Мистер Баундерби не нашелся что ответить, и наступило неловкое — для него — молчание. Миссис Спарсит продолжала чинно работать, время от времени покашливая, и даже в ее легком кашле слышалось сознание своего превосходства.

— Так вот, сударыня, — снова заговорил Баундерби, — сдается мне, что при изменившихся обстоятельствах такая особа, как вы, вряд ли пожелает остаться здесь, хотя здесь ей были бы только рады.

— Нет, сэр, нет, что вы! Это для меня совершенно невозможно! — Миссис Спарсит все с тем же высокомерием покачала головой, и в кашле ее появился новый оттенок — теперь он звучал так, словно в ней подымался дух пророчества, но она считала нужным удерживать его.

— Однако, сударыня, — сказал Баундерби, — в моем банке имеются свободные комнаты, и там высокородная, высокопросвещенная леди в качестве домоправительницы была бы просто находкой. Ежели тот же размер жалованья…

— Прошу прощения, сэр. Вы любезно обещали мне во всех случаях называть это «ежегодная премия».

— Хорошо, сударыня, пусть так. Ежели вы сочтете прежний размер ежегодной премии за вашу деятельность в банке приемлемым, то я не вижу никаких причин расставаться с вами, разве только вы сами того пожелаете.

— Сэр, — отвечала миссис Спарсит, — ваше предложение достойно вас. И ежели должность, которую я должна занять в банке, не заставит меня спуститься ниже по общественной лестнице…