Уилки Коллинз - Как я пребывал в тумане

И вот, победитель и ликующие его друзья соединились теперь вокруг стола в гостинице «Дракон», чтоб ознаменовать свое торжество хорошим завтраком, для которого были истощены все наличные средства трактирного заведения. Преданные друзья, гордясь своим товарищем, согласились этот случай или даже можно сказать событие, отпраздновать подобающим образом, и торжественно пригласили меня на пиршественный завтрак, устроенный на общий их счет: я был почетный их гость. Дьюскап занял место председателя стола: меня поместили возле него направо. Поставленные перед нами яства оказались самого тонкого свойства; когда же им отдали должную справедливость, оценив по достоинству, и когда председатель велел подать бутылку шампанского, ликованье наше приняло широкие размеры. Впрочем, моя собственно, веселость не имела никаких бурливых проявлений; я ощущал, напротив, замкнутую, затаенную радость, которой даже и шампанское не могло ни укротить, ни увеличить. Разве соперник мой не сделал формального отречения и разве не могу я в этот же самый день явиться, в ореоле славы, к Мери Нутльбюри, — явиться человеком, рисковавшим за нее жизнью? Да, нетерпеливо ждал я, когда уберутся эти веселые сорванцы, решившись, вслед за тем же, отправиться к Мери. Тут нить моих размышлений была прервана голосом Дьюскапа. Но говорил это уже не старинный мой приятель: это говорил официальный председатель стола.

— Джентльмены! — начал с особенным одушевлением мистер Дьюскап. — Настоящему спичу я нахожу нужным предпослать заявление, что все мы явились по случаю и обстоятельствам особенного, — можно сказать даже — исключительного свойства; я мог бы почти прибавить — по обстоятельствам, имеющим свойства аномалии. Начать с того, что настоящее общество собралось в этом увеселительном заведении в десять часов утра. Это — уже первая аномалия. Для чего собралось оно? Я отвечаю: для того, чтобы ознаменовать достодолжным торжеством один редкий акт, который я отношу к разряду подвигов, имеющих связь скорее с временем давно минувшим, чем с тем, в которое неумолимая судьба бросила наше поколение. Это — вторая аномалия. Да, оба эти случая — аномалии; но, за то, сколько в них высокого, и как следует желать, чтобы настоящее представляло нам почаще подобные аномалии! В наше время, — продолжал мистер Дьюскап, законы и обычаи осуждают дуэли: но, относительно этого, он, председатель, всегда сознавал и чувствовал что в жизненной карьере каждого могут являться обстоятельства, которые невольно заставляют его апеллировать к оружию; для человека же с щекотливым чувством чести — делают такую апелляцию даже неизбежной. Сознавая всю великую важность практики дуэли, он, председатель, опасается, чтоб от нее совсем не отвыкли, и потому находит желательным, чтоб она, но временам, возобновлялась, как это было… короче сказать — как это было в настоящем случае.

В этот момент — и довольно странно — в отдалении послышалось слабое «ура», которое, вероятно, прокричали деревенские мальчишки; но потом снова все смолкло. И так мистер Дьюскап принужден был снова приняться за спич.

— Джентльмены! — продолжал мистер Дьюскап — Я полагаюсь на ваше снисхождение, что говорю не с той свободой, как бы желал. Начать с того, что я растроган до глубины души, а одного этого довольно уже, чтобы лишить меня той небольшой суммы красноречия, которой я мои, бы владеть в другое время. Я чистосердечно должен сознаться, что не привык к публичным спичам в десять часов утра и что дневной свет приводит меня в смущение. Отчего же это? Не в белый ли день даются свадебные завтраки, и не произносят ли в таких случаях спичей? Почему же и нам, в известных пределах, не смотреть на эти самые блюда, как на свадебный завтрак? Вы, кажется, джентльмены, изумлены такой неожиданной постановкой вопроса. Но я вас спрашиваю: не был ли этот случай — случай нынешнего утра — первым актом драмы, которая может, как мы надеемся, заключиться свадьбой нашего благородного и доблестного друга.

И опять казалось странным: лишь только председатель произнес эти последние слова, как слышные прежде крики «ура» возобновились с большей силой. Не меньше так же странно, что в то же самое время, на деревенской колокольне поднялся громкий и веселый трезвон. Конечно, к нам это не могло иметь ни малейшего отношения, однако ж все-таки было странно. Но при этом внимание аудитории мистера Дьюскапа начало развлекаться, и взгляды присутствующих непременно стали обращаться к окну. Да и сам достойный председатель становился, невидимому, менее сосредоточенным в своей мысли, и нить его красноречия, казалось, готова была оборваться снова.