Абрахам Меррит: Колесо страха (сборник)

– Отступайте! Отступайте к Сигурду! – прорычал ниневиец. Его булава сметала солдат на его пути, как зерно молотят цепом.

– Слишком поздно! – возопила Шарейн.

Слишком поздно!

Солдаты взбирались по цепям на корме, карабкались наверх, срывали щиты.

И тут с биремы донесся вой, звериный, безумный. От этого звука даже вражеские солдаты оцепенели, булава Гиги замерла в воздухе.

На борт корабля Иштар… прыгнул черный жрец!

В тусклых глазах пламенели огни преисподней, изо рта воплем исторгались потоки черной ненависти. Он пронесся сквозь строй своих мечников, уклонился от удара булавы и помчался к Кентону.

Но Кентон был готов. Сверкнуло лезвие голубого меча, парируя удар черного жреца. Однако же Кланет опередил его – и удар прошел, клинок жреца вспорол старую рану в боку Кентона.

Кентон пошатнулся, чуть не выпустив меч из руки.

Издав победоносный вопль, Кланет замахнулся, чтобы нанести последний удар.

Но в этот миг Шарейн метнулась вперед, встав между Кентоном и жрецом и парировав его удар своим мечом. Кланет вскинул левую руку и вонзил зажатый в ней кинжал в грудь Шарейн.

Весь мир словно объяло багряное пламя, и в том пламени не было ничего, кроме лица Кланета. Не успел черный жрец шелохнуться – Кентон нанес стремительный удар. Клинок вонзился в плоть, срезал половину лица – щека повисла лоскутом, отверзая ужасную рану, – и воткнулся в плечо, дойдя до ключицы.

Меч черного жреца со звоном упал на палубу.

Второй удар Кентона пришелся на шею. Голова Кланета, срубленная с плеч, перелетела через фальшборт и упала в море. Лишь мгновение обезглавленное тело стояло неподвижно, кровь била фонтаном из обрубка шеи. А затем оно повалилось.

Но Кентон больше не видел ни своего заклятого врага, ни солдат с биремы. Он нагнулся над Шарейн, подхватил ее на руки.

– Возлюбленная моя! – Он целовал ее бледные губы, опущенные веки. – Вернись ко мне!

Ее глаза распахнулись, тонкие пальцы коснулись его щеки.

– Любимый! – прошептала Шарейн. – Я… не могу… Я… буду ждать…

Ее голова упала на грудь.

Кентон, стоя с мертвой возлюбленной на руках, оглянулся. Его окружили выжившие солдаты с биремы. Воины молча взирали на него, не двигаясь.

– Сигурд! – крикнул он, не обращая на них внимания.

Но у руля, где принял бой викинг, громоздилась лишь груда мертвых тел.

– Гиги! – прошептал он.

Но и Гиги уже не было! Там, где ниневиец орудовал своей исполинской булавой, остались лишь трупы.

– Шарейн! Гиги! Сигурд! – всхлипнул Кентон. – Мертвы! Все мертвы.

Корабль накренился, вздрогнул.

Кентон шагнул вперед, прижимая Шарейн к груди.

Зазвенела тетива лука, стрела вонзилась в бок.

Но ему было все равно… Пусть смерть заберет его… Как забрала Шарейн… Как забрала Гиги…

Но почему он больше не чувствовал тела Шарейн в своих руках?

Куда исчезли солдаты, взиравшие на него?

Где же… корабль?!

Вокруг была лишь тьма – тьма и завывания бури, подхватившей его, налетевшей из неведомых далей.

Тьма закружила Кентона, а он все искал Шарейн, протягивал руки, надеясь дотронуться до нее…

Шатаясь, плача от тоски и бессилия, он открыл глаза…

И увидел свою комнату!

Кентон оцепенел. Он едва ли видел очертания комнаты – перед его глазами все еще стояли картины последней битвы. Часы ударили трижды.

Три часа! Конечно… в этом мире время… течет не так, как на корабле…

Корабль!

Шатаясь, он подошел к таинственной игрушке, которая дала ему все, чего он хотел в жизни, и в конце забрала все.

Шарейн!

Она лежала там… На белой палубе… Рядом с ямой гребцов… Игрушка, драгоценная фигурка, и из груди ее торчала рукоять крошечного кинжала…

Шарейн, которая подарила ему столько радости, столько наслаждения, столько страсти.

Фигурка без головы рядом с ней…

Кланет!

Кентон посмотрел на черную палубу… Но где же все мертвецы? На палубе лежали лишь три фигурки, одна из них с желтыми волосами, в изломанном доспехе. Сигурд и две воительницы, которые сражались вместе с ним! Но где солдаты, которых они сразили?

А в некотором отдалении от безголового тела черного жреца… лежал Гиги! Раскинув длинные руки, согнув короткие ноги! Он мертв – он тоже погиб!

Гиги! Рука Кентона коснулась его.

Вспышка боли в боку заставила его упасть на колени. Он опустил руку, и та наткнулась на древко.

Стрела! Кентон почувствовал, как из него уходит жизнь.