Денис Соболев - Воскрешение - Роман

– Да ведь мы другие, другие, – продолжал повторять Валера. – Мы другие.

– Валера, – обратился к нему Натан Семенович, – не принимайте теории о происхождении слишком близко к сердцу. Я понимаю, что вам странно слышать это от меня, историка. Но мы все другие; одинаковых вообще не бывает.

В этот момент неожиданно заговорила Вера Абрамовна.

– Петр и Валера правы, – сказала она. – А ты забалтываешь важное. Я только сегодня поняла, насколько важное.

Натан Семенович недовольно посмотрел на жену, но промолчал.

– И что в этом так уж важно? – спросил Андрей. – Что мы живем на севере? Что по полгода невозможно выйти из дома без шапки?

Валера покачал головой.

– Мы не живем на севере, – ответил он. – Мы и есть север. Никогда и никем не завоеванные, несломленные, непобежденные.

– А так бывает? – вдруг спросила Арина, сидевшая в углу. – Несломленные, непобежденные?

Андрей встал.

– Ириша, пойдем, – сказал он, – Арина уже очень устала. Да и, кажется, на улице сильно похолодало.

В голове у нее все немного путалось: дорога и стенной шкаф, снег, дедушкины друзья и Ломоносов.

– Мама, ты нам почитаешь? – спросила Арина.

– Я устала, – сказала мама, обращаясь, как показалось Арине, больше к самой себе, чем к ним. – Сегодня был очень длинный день.

– Ну пожалуйста, пожалуйста, – стал повторять Митя.

– Попросите отца, – неохотно, хотя и уже сдаваясь, ответила мама. – У него переизбыток энергии.

– Ты лучше читаешь, – сказал Митя. – Он читает для себя, а ты для нас.

– И что вам почитать? – устало, но смирившись, спросила мама.

– Про все, что угодно, – радостно и согласно закричал Митя и немедленно почувствовал, что просыпается.

– Про бухту Тикси, – решительно попросила Арина.

– Так тебе же было неинтересно? – удивилась мама и с сомнением посмотрела на Арину.

– Теперь будет интересно, точно интересно, уже интересно. Ну почитай, пожалуйста, про снег, и про собак, и про реки Лена и Яна. Теперь же я знаю, что мы пришли оттуда.

– Мы пришли не оттуда, – подчеркивая каждое слово, объяснила ей мама.

– А откуда? – спросил Митя.

– Совсем с другой стороны, – сказала мама как-то недовольно, не проговаривая, даже немного комкая слова; но Аря не обратила на это внимания.

– Ты читай, читай, пожалуйста, – повторяла она.

– А где мы остановились? – спросила мама.

Арина растерянно замолчала; в дороге все было так похоже.

– Там, где про ночь, и про реку, и про собак, – ответил Митя.

Мама с недоумением полистала книгу, но через пару минут начала читать.

– «Уже от Якутска дня почти не было, – читала она, – а за хребтом началась полярная зимняя ночь; только звезды, луна и сполохи – северные сияния – освещали путь, если не было пурги».

Под приглушенный, размеренный, действительно чуть усталый мамин голос – неожиданно снова ставший ясным, ленинградским, с вычерченными согласными и паузами между словами, – под плавное течение слов, ровное, как скольжение полозьев, мягкий, отвесно падающий за окном снег начал превращаться в поземку, постепенно поднимающуюся все выше, потом в густеющую ночную пургу; Арина поежилась и поглубже забралась под одеяло, почти до самого носа; перевернулась на бок.

– «Путешественников с их тремя нартами, – слушала она, – до Новосибирских островов сопровождали еще пять нарт с их каюрами (вожаками), которые везли запас корма для собак, провизии и всякого снаряжения для людей, назначенного для склада на островах и для прокормления всех по дороге туда. Путь шел на северо-восток по одному из рукавов янской дельты, мимо брошенного поселения Устьянск, оставленного людьми из-за частых наводнений. Теперь это селение исчезло бесследно».

«Теперь? – сквозь смутную северную ночь подумала Арина. – Интересно, а что же там теперь? Неужели все еще так, как в книге? Или большой каменный город?» А снег шел, шел и шел, наметая неровные сугробы, и она соскальзывала в черную полярную ночь по дороге из Якутска до бухты Тикси, откуда уже было совсем рукой подать до таинственной и еще не открытой земли; в лицо бил ветер, временами глухо лаяли собаки; мимо окна проползали редкие купеческие дома, неказистые избы казаков и юрты якутов; незаметно и неожиданно для себя Арина приподнялась над одеялом, подставляя лицо холодному северному ветру, погружаясь в пространство и незнакомое, еще не разведанное время. Она вдруг вспомнила о том, что бабушка говорила им о дороге, и стала представлять себе и бабушку тоже едущей вместе с ними по прекрасной бесконечной снежной дороге, которая вилась в дальнее счастье неизвестного, по равнине, которой нет конца.