Мухтар Ауэзов - Путь Абая. Том 1

На этом следствие по делу Абая закончилось. Обсуждать решение при нем, простом казахе, начальство не считало возможным. Абая увели в каталажку. Там он провел еще одну ночь. На следующее утро он был освобожден.

Но это не было оправданием. Приговор гласил: «За учинение беспорядка и препятствий, мешавших уездному начальнику Кошкину при исполнении им служебных обязанностей, Кунанбаев Ибрагим приговаривается к штрафу в сумме одной тысячи рублей». Такой приговор имел целью сохранить авторитет Кошкина перед степняками. О его поведении не было сказано ни слова. Бесчинства чиновника, совершенные на глазах всего народа, не получили осуждения, зато человек, высказавшийся против этого произвола, был наказан.

Встретившись с Андреевым, Михайлов не мог скрыть своего возмущения:

— Какое насилие! Это разбирательство само по себе уже преступление, потому что поощряет каждого Кошкина и впредь бить дубиной по головам народа за то, что он терпелив и безответен!

Абай, не посвященный в подоплеку этого дела, попросту радовался своему освобождению. Его дело было закончено, но власти выделили из него особый вопрос о других лицах. Новое дело именовалось «делом Кауменовых Оралбая и Базаралы» и подлежало отдельному рассмотрению. Таким образом, Базаралы, который сам никогда не находился в бегах, был объявлен состоящим под надзором степных властей. Сделай кто-нибудь из волостных на него донос или попадись беглый Оралбай в руки властей — и Базаралы должен был понести наказание.

На улице Абая ждала повозка, запряженная тройкой отличных гнедых коней, В ней сидели Макиш, Ербол и незнакомая Абаю красивая молодая девушка, нарядно одетая. Все трое бросились к нему, Макиш и Ербол крепко обняли его.

До самого конца дела Абая Ербол ничего не рассказывал ему о Салтанат и предупредил о том же Макиш. Он опасался, что Абай сочтет неудобным принять помощь и поручительство от девушки. Но сейчас, увидев, что Абай в недоумении смотрит на Салтанат, Макиш сказала с улыбкой:

— Эту девушку зовут Салтанат, ты, наверное, слышал это имя от Альдеке…

Абай утвердительно наклонил голову, и Макиш продолжала:

— Она твой настоящий друг. Раньше ты знал ее только по имени, а теперь, когда она сама здесь, к тебе с этим именем пришла прекрасная и верная дружба. Салтанат — один из твоих ходатаев, она внесла залог и взяла тебя на поруки.

Абай от изумления не мог произнести ни одного слова, и было непонятно, радовался он или негодовал. Опасаясь впасть в одну из этих крайностей, он, не став расспрашивать, как это получилось, только молча крепко пожал руку Салтанат обеими руками и потом поклонился ей, приложив ладонь к груди. Салтанат вспыхнула от смущения и тоже молчала, опустив свои сияющие глаза, как будто ожидая слов Абая.

Макиш не понравилось молчание брата. Всегда быстрая и решительная, она уколола Абая:

— Видно, в тюрьме ты потерял свой острый ум, Абай-жан! Как же ты не найдешь хоть несколько слов? И не стыдно тебе?

Абай пригласил женщин сесть в повозку и, садясь сам, ответил Макиш:

— Говорят: «Ум — краса человека, сдержанность — спутник ума». Что мне говорить сейчас, правда, Салтанат?

— Вы правы, — ответила та с улыбкой. — Радость не должна быть болтлива.

И тройка, звеня колокольчиками, помчала их к дому Тинибая, стоявшему на другом берету Иртыша.

Следствие и дело были закончены, но Абай остался в Семипалатинске. Немедленно после решения дела он отправил друзей-жигитеков в аул вместе с Базаралы, а Ербола и Баймагамбета оставил в городе.

Из разговоров с Ерболом Абай в первый же вечер узнал, что Салтанат сделала для него очень много. Несмотря на то, что она была дочерью Альдеке, которого власти хорошо знали, ей самой выдать Абая на поруки отказались. Тогда она уговорила поручиться за Абая известного семипалатинского богача и домовладельца, войлочника Дюйсеке. Она пустила в ход и дружбу Дюйсеке с ее отцом, и свое близкое родство с войлочником, — он приходился ей дядей по женской линии. Дюйсеке был труслив и осмотрителен. К тому же он ничем не был связан с тобыктинцами, больше того — сторонился их. Только Салтанат, с ее силой воли, настойчивостью и мужеством, смогла добиться его согласия заявить начальству, что он берет Абая на поруки. Денежный же залог она внесла сама.

Чем больше узнавал Абай обо всех этих хлопотах Салтанат, тем большую неловкость чувствовал он по отношению к ней. Подобное проявление дружбы не так-то уж просто. Ему хотелось откровенно поговорить с Салтанат. К чему бы такой разговор ни привел, Абай желал быть прямым и честным: ему было необходимо знать, что побудило девушку к этим заботам о нем.