Жорж Санд - Маттэа

Видя себя обладателем прекрасного состояния, которого он ожидал и на которое надеялся, и красивой жены, которую он любил, Тимофей остерегся когда-либо заставить подозревать последнюю, как давно были намечены его планы. И в этом он был прав. Маттэа всегда думала, что с его стороны была совершенно бескорыстная привязанность, возникшая на острове Хиосе и внушенная ее одиночеством и несчастиями. Она была не менее счастлива оттого, что до некоторой степени заблуждалась. Муж ее всю жизнь доказывал ей, что любил ее еще больше, чем деньги, и самолюбие прекрасной венецианки вполне удовлетворялось мыслью, что никогда корыстные помыслы не имели в душе Тимофея места рядом с ее образом. Урок для тех, которые хотят доискаться начала жизни и убивают курицу с золотыми яйцами, чтобы посмотреть, что у нее в животе! Не подлежит сомнению, что если бы Маттэа была лишена наследства после замужества, Тимофей не хуже бы с ней обращался и, вероятно, не почувствовал бы даже от этого ни малейшей злобы; такие люди, как он, не заставляют страдать других от своих несчастий, так как у них нет настоящих несчастий.

Абдул-Амет и Тимофей всю жизнь оставались товарищами и задушевными друзьями. Маттэа жила в Венеции в своем магазине, между отцом, которому она закрыла глаза, и детьми, для которых была нежной матерью, беспрестанно говоря, что хочет возместить на них те ошибки, которые делала по отношению к своей матери. Тимофей ездил каждый год на Хиос, а Абдул возвращался иногда в Венецию. Каждый раз, как Маттэа виделась с ним после известного промежутка времени, она ощущала волнение, которого ее муж очень старательно не замечал. Абдул же действительно этого не замечал и, целуя у ней руку на итальянский лад, говорил единственные слова, которые он знал: «Vostro amico» (ваш друг).

Что же касается Маттэи, то она прекрасно говорила на всех новейших восточных языках и почти так же много понимала в ведении дел, как и ее муж. Многие в Венеции ее помнят. Она сделалась немного слишком тяжела для женщины, и восточное солнце придало ей бронзовый оттенок так, что красота ее приняла несколько мужественный характер. Отчасти от этого, отчасти и по привычке, которая явилась у нее к нему в той торговой жизни, которую она вела на Хиосе и продолжала вести в Венеции, она сохранила навсегда свой изящный хиосский костюм, который удивительно шел к ней и заставлял всех иностранцев принимать ее за молодого человека. В этих случаях Венеранда, которая была уже очень, очень слаба, все еще выпрямлялась и торжествовала, идя под руку с таким красивым чичисбеем.

Княжна оставила часть своего состояния этой счастливой чете, завещав похоронить себя в платье из золотой парчи и заботиться о ее собачке.

Любитель музыки.

Светлейшее превосходительство.