Андрей Белый - Маски

Но глаз разгорался, как дальний костер: он с собою самим говорил.

Точно лоцман, ведущий сквозь мели речной пароход и не верящий береговым очертаньям, вытверживал он в голове план беседы, изученный твердо, – в ночные часы, где все это давно переохано, перескрежетано ржавой пружиной постели.

Как перетащить этот плечи ломающий груз?

Миг – пришел: говоря рационально, – на камне по водам спускается, зная, что миг колебания, неосторожное слово, беспомощный морг – камень каменной массою ставши – ко дну пойдет!

Забараракали двери, ведущие в номер двенадцатый-пестрою рожей свисавшая ткань, закрывавшая двери, гримасничала, склабясь складками; черными кольцами, точно глазами, напучились фоны обой; и глаза – ненавидели их

– Уврирэ ву? [126]

– Прошу вас открыть!

– Дело в том, что…

– Больному мешаете…

– Кто вы такой?

Это – бохнуло, бахнуло, квакнуло дверью; стояло за дверью; и там восемью сапогами шарчило; ходила, как клык, перламутровогранная ручка.

О, не задерживать пропиравшее прошлое! Дверь – только драночка; дверной замок – только бантик! Вот-вот, разорвав настоящее, – черное скопище – вломится!

– Ки? [127]

– Д'у? [128]

И как насекомое, пяткой раздавленное, прилипает к сиденью, так он, Домардэн, в него влип, лишь отмахиваясь волосатой рукою от двери, толкаясь от двери к профессору клином волос и затылочной шишкой, другою рукой умоляя профессора не отзываться: есть всякие звуки; лицо прятая в грудь, угрызаяся, точно бесчинство, пытавшееся проломиться сюда, – его собственный хвост.

И прислушивались, как слабели нахальные трески, сменясь шебуршаньем старух; одними глазами светящимися, а не ртом, стал рассказывать о пережитых им ужасах.

Было молчанье.

Профессор, как будто не слыша, подкрывался бородой; выраженье лица скрыв усами, развертывал бороду пальцами.

Все ж решаясь, нежнейше помигивая, потерялся улыбкой, как девушка:

– Случай, меня посадивший, – усы, бездыханными став, опустились, – в лечебницу…

И продирал свою бороду пальцами.

– Вас посадивший…

И он оглянулся:

– Сюда…

И на дверь:

– А про это я слышал!

Про что?

– Сблизил нас.

Продирал свою бороду:

– Я – знаю вас.

Оба замерли; оба, взглянув друг на друга, друг друга не видели; и, помолчавши, профессор усами вздохнул, точно деревом ветер.

– И вы меня знаете.

Клин бороды перед ним засигал вопросительным знаком в усилиях не подавиться нервическим иком; мелькнуло в Мандро:

– О, о, —

– страшное что-то в косме, перед ним вы растающей: невероятных размеров казалась она!

Закрываясь, повесился в кресле

Профессор, увидевши это, пытался своей бородой и рукою умалчивать, с неуловимой почти укоризной вздохнув

– Вам бы надо учиться.

Мандро посмотрел на него необычно живыми, внимающими молодыми глазами.

– Наука есть истинный свет.

Тут профессор взглянул очень строго, почувствовав что – перепутался; перевоспитывать спрута не легкая, в корне взять, штука!

А рожа портьеры осклабилась складкой: сказала от четливо:

– Это – Коробкин!

Сказали за дверью хихиком старушечьим дамские, шелг ковые, кружевные «дессу»; закачался со столика страшный парик, повисающий на канделябрине, точно с изогнутого, металлически строгого рога из фона портьеры, где черная лапа царапалась: складки слагалися в наглое рыло.

– Эй, – вы!

И под рылом шарахалась дверь.

____________________

То за нею, расставивши фалды, Велес-Непещевич, Вадим Велемирович, в скважину вставился, хлопая глазиком, ползая им, как клопом, по профессору, задом из фалд на диваны небесного цвета, на Мирру Миррицкую пялясь, бросая – и брыком, и мыком

– Молчите.

– Мешаете.

– Вот…

– Посопели.

– Уселись.

Миррицкая с недоуменьем, «Жюли» же с развратной гримасой бросались носами и пальцами в дверь; и потом – друг на друга: носами и пальцами:

– Де з'энбисиль! [129]

– «Дьё!» [130]

– «Де фу!» [131]

А Мертетев, схватив эксельбант, заметался меж ними двумя и Велесом, стараясь за фалду его оттащить и, пропя-тивши зад, самому приложиться: Велес его локтем пихнул бахнув пробкою:

– Это – Коробкин!

И все тут защелкали.

____________________

И нарушая молчание, – трудное дело воспитывать спру. та, – профессор Коробкин попробовал:

– Весь вопрос в том, – вами нерационально продумано, – с пыхом усами подергал, – когда…

Как сказать? Недостойно бить битого: