Кэтрин Эддисон - Император-гоблин

«Видимо, я действительно не похож на отца, и очень хорошо», – сказал себе Майя, стараясь не падать духом. Конечно, он понимал, что темные волосы и кожа, унаследованные от матери – женщины из народа гоблинов, не добавят ему популярности при Унтэйлейанском Дворе. Майя отогнал эту мысль и мрачно подумал, что вскоре все узнают, кто он на самом деле.

Ксевет открыл очередную богато декорированную дверь, точнее, нечто вроде калитки в массивных бронзовых воротах, и Майя очутился на нижнем этаже Алкетмерета. Вдоль стен башни шли широкие винтовые лестницы. Нижние уровни башни представляли собой просторные залы без перегородок – возможно, такая планировка должна была напоминать будущим императорам о том, что частная жизнь является для них непозволительной роскошью. Но когда они преодолели примерно половину подъема, все изменилось. Верхние этажи были отделены от нижних высокой железной решеткой, которая теперь была поднята, поскольку император в резиденции отсутствовал. Майя заметил, что лестница, ведущая наверх, не просматривалась. Это вселяло надежду на то, что личные покои императора окажутся больше похожими на жилые комнаты, и там он почувствует себя менее уязвимым.

Слуги были повсюду; сначала он даже не смог рассмотреть их лиц, потому что все они при виде него склоняли головы и опускались на колени. Некоторые падали ниц, как Ксевет сегодня в Эдономи. Майя понял, что за этими знаками уважения скрывается страх. Он слишком поздно понял, что к его внезапному появлению во дворце можно было отнестись как к попытке найти просчеты в работе слуг, чтобы обвинить их в пренебрежении своими обязанностями. А ведь они вовсе не заслуживали этого. Сетерис сказал бы ему, что не стоит задумываться о чувствах простолюдинов, что это сентиментальная чепуха. Но в Бариджане к слугам относились как к членам семьи, и они часто действительно были родственниками хозяев. Императрица Ченело следовала в этом вопросе обычаям своей страны, и Майя старался вести себя так, как учила мать. В том числе потому, что это противоречило взглядам Сетериса.

– Черепаховая Комната, ваша светлость? – переспросил Ксевет.

– Да. Но сначала, – быстро ответил Майя, когда придворный шагнул к ближайшей лестнице, – мы желаем поговорить с нашим управляющим. А потом – с лорд-канцлером.

– Разумеется, ваша светлость, – ответил Ксевет.

Черепаховая Комната находилась сразу за железной решеткой. Это было небольшое помещение, отделанное шелком теплого янтарного цвета, что делало ее уютной. В комнате было холодно, но едва Майя успел сесть в кресло у камина, как в комнату поспешно вошла служанка и принялась разводить огонь. Ее руки дрожали так сильно, что она едва не выронила огниво.

Все это время девушка не поднимала головы, и Майя мог видеть лишь коротко остриженные черные волосы – признак происхождения от гоблинов. Когда служанка вышла, Сетерис подал голос:

– Ну что, малыш?

Майя откинул голову на спинку кресла и взглянул на кузена, который стоял напротив, вальяжно прислонившись к стене.

– Ты слишком много на себя берешь, кузен, хотя сам еще сегодня утром предупреждал меня об опасности такого поведения.

Майя подумал, что ради этого момента стоило десять лет терпеть издевательства Сетериса. Кузен открыл рот и несколько секунд беззвучно шевелил губами, словно рыба, выброшенная на берег.

– Не забывай, – напомнил себе Майя. – Злорадство может отравить твою душу.

– Я тебя воспитал! – с негодованием воскликнул Сетерис.

– Допустим.

Сетерис несколько раз моргнул и медленно опустился на колени.

– Ваша светлость, – пробормотал он, потом, повинуясь жесту Майи, покорно сел в соседнее кресло.

– Благодарим вас, кузен, – кивнул Майя. Он догадывался, что поклон и вежливое обращение ничего не значат, и Сетерис искренне возмущен высокомерием своего бывшего подопечного и просто ждет подходящего момента, чтобы вернуть себе главенствующее положение.

«У тебя ничего не выйдет, – подумал Майя. – Если я чего-то и добьюсь за время своего царствования, так это избавления от теб я. Я не позволю тебе управлять мною».

Дверь приоткрылась, и Ксевет объявил:

– Заведующая дворцовым хозяйством Эчело Эсаран, ваша светлость.

– Благодарим вас, – ответил Майя. – Найдите лорд-канцлера, пожалуйста.

– Да, ваша светлость, – поклонился Ксевет и снова скрылся.

Эсаран на вид можно было дать лет сорок пять. Короткая стрижка, принятая у слуг, подчеркивала резкие черты лица и добавляла женщине аскетизма. Униформу она носила с достоинством императрицы. Экономка грациозно опустилась на колени перед Майей. Ни выражение лица, ни положение ушей не выдавали ее мыслей.