Кэтрин Эддисон - Император-гоблин

Чавар тем временем довольно правдоподобно изобразил огорчение.

– Ваша светлость, мы нижайше просим у вас прощения за эту прискорбную оплошность. Но даже если мы отправим посланников с приглашением сегодня, принцы не смогут прибыть в столицу ранее двадцать третьего числа.

«Что мы уже знаем из вашего письма», – захотелось ответить Майе. Однако он промолчал, но по лицу Чавара понял, что придворный догадался о его мыслях. Лорд-канцлер продолжал:

– Ваша светлость, мы назначим коронацию на полночь двадцать четвертого числа и начнем подготовку немедленно.

И Майе пришлось принять это предложение – замаскированную просьбу о перемирии.

– Благодарим вас, – сказал он и жестом велел Чавару встать. – Следовательно, похороны состоятся двадцать пятого? Или вы успеете к двадцать четвертому?

– Ваша светлость, – ответил Чавар, склонив голову. – Двадцать четвертое число – это вполне приемлемо.

– Тогда приступайте.

Чавар уже открыл дверь, когда Майя вспомнил кое-что еще.

– А как насчет остальных погибших?

– Прошу прощения, ваша светлость?

– Я говорю о тех, кто находился вместе с императорской семьей на борту «Мудрости Чохаро». Когда состоятся похороны? Какие шаги вы предприняли для их организации?

– Разумеется, телохранители императора будут похоронены вместе с ним.

Майя видел, что на этот раз Чавар не притворялся – он действительно не понимал, о чем речь.

– А капитан корабля? А все остальные?

– Ах, вы имеете в виду команду и слуг, ваша светлость, – пробормотал сбитый с толку Чавар. – Сегодня вечером они будут похоронены в Улимейре.

– Мы намерены присутствовать.

Сетерис и Чавар уставились на него с нескрываемым изумлением.

– Они погибли вместе с нашим отцом, – сказал Майя. – Мы будем на похоронах.

– Слушаюсь, ваша светлость, – ответил Чавар, небрежно поклонился и скрылся за дверью. Наверное, лорд-канцлер решил, что у нового императора не все в порядке с головой, усмехнулся про себя Майя.

Сетерис, разумеется, в этом нисколько не сомневался. Он неоднократно выражал свое мнение по поводу пагубного влияния Ченело. Но сейчас он воздержался от замечаний, молча закатив глаза.

Ксевет до сих пор не вернулся, и Майя решил заняться другими делами.

– Кузен, – приказал он, – будьте так любезны, пришлите к нам хранителя императорского гардероба.

– Да, ваша светлость, – буркнул Сетерис и, отвесив такой же небрежный поклон, как Чавар, закрыл за собой дверь. Майя воспользовался минутой одиночества для того, чтобы, наконец, встать с кресла и размять затекшие ноги.

– Не все против тебя, – прошептал он, не вполне веря собственным словам. Он оперся о каминную полку, уронил голову на руки и попытался воскресить в памяти восход солнца, увиденный из кабины «Великолепия Кайрадо», но картина в его воображении оказалась тусклой и размытой, словно он смотрел на нее сквозь грязное стекло.

В дверь осторожно постучали, и послышалось робкое:

– Ва… ваша светлость?

Майя обернулся. На пороге стоял мужчина средних лет, высокий и сутулый. Испуганное выражение лица делало его похожим на кролика.

– Вы наш хранитель гардероба?

– Да, ваша светлость, – с низким поклоном отвечал слуга. – Мы… мы служили вашему покойному отцу на этой должности. И будем служить вам, если такова ваша воля.

– Как вас зовут?

– Клемис Аттередж, ваша светлость.

Майя внимательно посмотрел в лицо слуге, но увидел лишь признаки крайней неуверенности в себе и желание угодить императору.

– Наша коронация состоится в полночь двадцать четвертого числа, – объяснил Майя. – На тот же день назначены похороны нашего отца и братьев. Но сегодня пройдут похороны остальных погибших, в которых мы желаем принять участие.

– Как вам будет угодно, ваша светлость, – любезно ответил Аттередж.

Майе показалось, что хранитель гардероба его не понял.

– Что должен надеть некоронованный император на публичные похороны?

– О! – Аттередж шагнул вперед. – Вы не можете надеть официальные белые одежды императора, а придворный траур будет неуместен… И вы совершенно точно не можете идти на церемонию в этом .

Майя прикусил губу до крови, но ему все-таки удалось не рассмеяться. Аттередж продолжал:

– Мы посмотрим, что можно сделать, ваша светлость. Вам известно, когда начнется церемония похорон?

– Нет, – ответил Майя и мысленно выругал себя за промах.

– Мы все выясним, – пообещал Аттередж. – Мы готовы обсудить ваш новый гардероб, когда это будет удобно вашей светлости.