Василий Гурковский - Чтобы что-то вспомнить – надо это пройти

Мой помост, примитивно увязанный полосами коры, двигался, как живой, и казалось – вот-вот разойдется. Какой там сон!. Мне и в тишине было не до сна, а в такой кокофонии- и подавно. Начал думать о хорошем. Не забей дядя Миша мяч в чужой сад – и не пас бы я сегодня волов. А если бы он вообще не пришел в отпуск из армии?…, так тогда бы у меня пилотки настоящей не было, ну и так далее….

Потом я посчитал, сколько за две недели денег заработаю, – и за мяч рассчитаюсь, и балалайку себе куплю. А еще бабушка Маня сегодня обещала кашу кабаковую (тыквенную) сварить. Ну ладно- завтра поем….

Так незаметно подкрался рассвет И тогда я понял, за что платят пастуху те несчастные деньги. Слез с дерева- а вокруг-никого!. Думал, что хотя бы часть волов придет к загороди – а их – ни одного!. И где их искать?. Каждый мог пойти куда угодно – лес тянулся до Копанки, да старого русла Днестра. Вот тогда я по-настоящему испугался. В шесть утра придут ездовые, они все местные, им на лодке переплывать не надо, да и лодка с шести часов уже работает. Я просто растерялся, не зная, в какую сторону двинуться. А в глазах уже мерещился кнут старшего ездового. В общем решил – готовься, Вася!.

Пошел в сторону Кременчуга. Фарт или Удача нужны в каждом деле. Не прошел я метров двухсот – поперек – канава – осушитель с водой, длинная такая, но это неважно, но на той её стороне – ЛЕЖАЛИ семь(!) моих волов Еще один стоял почти рядом и терся о ствол дерева. Родные мои! Я сходу бросился в канаву, там воды по пояс, дно илистое, ширина метра четыре, переплыл-переполз, и- к волам. Думаю- хоть этих загоню, а потом стану искать остальных.

Выломал ветку с листьями, начал тормошить их. Напрямую, через канаву гнать побоялся, вдруг увязнут. Где-то через полчаса обогнул канаву, и большая половина моих подопечных оказалась в загороди. Настроение поднялось, но надо искать остальных волов. Начал рыскать по лесу в разные стороны. Напал на какую-то тропинку, пошел по ней, наудачу. Никого. Слышу – вроде как свист какой-то и мне навстречу. Засвистел в ответ и, через минуту увидел Кольку Димитренко. Он, оказывается, шел от переправы- ко мне на «базу». Колька рассказал, что наплел моей бабушке, будто я помогаю сторожу в бригаде (колхозной), и остался там на ночь.

О том, что я пошел в совхоз за деньгами, да еще взялся пасти ночью волов, так никто и не узнал до сих пор. Об этом знали только я и Колька. Если бы кто-то узнал в школе или селе – засмеяли бы надолго. Наша семья – одна из первопоселенцев Слободзеи. В бывшей усадьбе прадеда, организовали колхоз. Мама работала в Слободзейском райисполкоме – бухгалтером. То есть- о нас знали все. А мне вот срочно надо было рассчитаться за мяч, причем собственноручно.

Колька принес мне пиджак, сапоги и пилотку, а еще- в баночке-немного каши. Он уже знал любимые места волов. Короче говоря, к приходу ездовых, все двенадцать волов были найдены и приведены в загородку. Не было одного, слава Богу – непарного, который был в бригаде «на подхвате» у бригадной поварихи, сторожа и бригадира. Была в бригаде такая румынская еще «двуколка» – для хозяйственных нужд бригады. Так вот этого вола и не было. Звали его – «Фашист». Вообще все волы тогда имели номера и клички. Почти все с «военным» уклоном- «Тигр»,»Фердинанд», «Мессершмидт», «Берлин» и т. д..

Попозже, за две недели, я их уже всех знал по кличкам, знал любимые места каждого, повадки и пристрастия. Это в первые дни они для меня были все на одно «лицо», а потом мы познакомились поближе. А вот с «Фашистом», с первого до последнего дня моего пребывания в пастухах, так контакта и не получилось. Животные-как люди. Тоже бывают ехидные, хитрые, коварные и непредсказуемые. Тот же «Фашист», единственный из всех волов, дважды в разное время все-таки сумел поддеть меня рогом, причем второй раз так, что я отлетел метра на три.

Дело было еще и в том, что каждый ездовой, приводил вечером и забирал утром, свою пару волов, а непарного – бригадного, тоже приводили ездовые, но утром в бригаду отводить должен был я, на налыгаче, иначе он мог просто убежать. Так вот, когда я его вел на веревке, он шел, как бы и не замечая меня. Но стоило на секунду отвлечься, он тут же пытался поддеть меня рогом, и, как же было сказано, иногда ему это удавалось….

В тот первый день я нашел «Фашиста» почти за километр от загороди, на берегу Днестра, он как какой-нибудь отдыхающий с Севера, лежал и дремал. Чтобы его поднять, и доставить до бригады, пришлось выломать хорошую вербовую лозину, и показать «Фашисту»-волу, как пацаны, пережившие войну, относятся к фашистам-захватчикам, в каком бы облике они не находились.