Василий Гурковский - Чтобы что-то вспомнить – надо это пройти

Я тоже облизался, правда, впустую, так как кашу давно съели, и тоже попытался лечь спать… С тех пор я не то чтобы не люблю кошек, я их как-то непроизвольно внутренне ненавижу. И ничего не могу с собой поделать.

Вторую подобную ошибку я допустил уже попозже, где-то в конце мая. Мать с дядей повезли первую черешню в Одессу, оттуда привезли примитивных гостинцев. Мне досталось пирожное в форме небольшого пористого яйца.

Нет, чтобы сразу его съесть, так я его часа два облизывал. Одну сторону чуть ли не на палец слизал. Остаток положил на трехъярусную полку на кухне («мыснык»), чтобы завтра закончить. Однако утром пирожного на месте не оказалось. На мой отчаянный рев и крики никто не мог ничего вразумительного ответить, пока не проснулся дядя. Он сказал, что, скорее всего, пирожное «миша съела», и не надо его зря искать. Кстати, дядю тоже звали Мишей… Когда в 18 лет приходишь домой с улицы голодный и, шаря в потемках по полкам, ищешь, что бы перекусить, то можно и не заметить, как проглотишь маленькое пирожное…

Дяди давно нет в живых, а случай с пирожным так пока на нем и висит – как нераскрытое преступление.

И еще одно. Когда поезда проходят мимо села Ново-Котовск и опускаются в долину к станции Кучурган, и наоборот – поднимаются от Кучургана на Тирасполь, вагоны как бы утопают в разрезе горы. С обеих сторон железной дороги холмы, а внизу межу ними катятся вагоны. Довелось мне именно в те далекие голодные годы видеть одну из диких картин борьбы за жизнь.

У нас был голод, а на западе Украины, так называемом «Подоле», было получше с продовольствием. И вот на поезде, который ходил примерно по тому же маршруту, как сегодня ходит состав «Одесса-Ивано-Франковск», люди ездили «на Подол» за продовольствием. Меняли что-то на что-то или продавали-покупали – не суть важно, но все вагоны и их крыши были забиты так называемыми «мешочниками». Их часто грабили различные организованные и неорганизованные преступники. И ночью, и среди бела дня.

Однажды мы, в районе Ново-Котовска, с дядей Колей, пасли коров. Идет поезд, весь увешанный людьми, корзинами и мешками. Лето, ясный день. Когда поезд опустился во впадину, и вагоны пошли ниже нас, стоящих на холме со стороны села Ново-Котовск, вдруг с противоположной стороны на головы ехавших на крышах людей посыпались крючки-кошки (те, которыми из колодца ведра вылавливают)! Эти кошки крепкими канатами крепились к телеграфным столбам, тянувшимся вдоль железной дороги. Их забрасывали бандиты, иначе не назовешь, стараясь зацепить мешок или корзину. Если удачно, – то поезд себе шел, а закрепленный «объект» падал на землю и подбирался.

Я видел, как две «кошки» стащили по мешку, а одна попала на молодую женщину и зацепилась за голенище ее сапога…. Раньше их шили не так плохо, как сейчас, и это для той женщины обернулось бедой. Поезд идет, непреодолимая сила стаскивает женщину с крыши вагона. Соседи пытаются ее удержать, но и им грозит падение. Все в ужасе кричат, особенно та, которую зацепила кошка Секунды – и «счастливая» развязка, кошка все-таки разрывает голенище сапога, чертит глубокую рану в ноге и падает, пустая, на землю. Все это длилось несколько секунд, но врезалось в память навсегда. Ради еды люди шли на все, даже на убийство другого человека.

Конечно, в нашем благоприятном крае стыдно быть голодным. И не должно повториться то черное прошлое.

Но… Надо помнить, что если за годы Великой Отечественной войны мы снизили производство продовольствия в 2,5 раза, то за годы реформ – почти в 5 раз, по отдельным направлениям (тем же овощам, во многие десятки раз). Это просто обязывает серьезно задуматься о нашем будущем.

История не только повествует, она и предупреждает. Подумаем о себе, люди.

Открыл дверь в дом или квартиру, нащупал выключатель-щелк – и лампочка загорелась. Еще несколько щелчков – и загорелся экран телевизора, из магнитофона или репродуктора- полилась музыка….

Прошел на кухню – легкий поворот ручки – готова к работе плитка или газовый котел. Все сегодня просто и привычно. А до начала пятидесятых годов двадцатого века, в Слободзее электричества не было. И всего сопутствующего- тоже. Не стояли по улицам столбы, не горели фонари. В безлунные ночи можно было столкнуться с идущим навстречу человеком, не заметив его в двух-трех шагах. Естественно, ни о каком покрытии уличных дорог(черном или белом) и понятия не было.

Желтыми пятнышками по ночам светились окна домов. В конце сороковых, уже во всех домах имелись керосиновые лампы. А во время войны и несколько лет после неё, люди пользовались в основном коптилками. Это своеобразные сосуды(бутылки, банки, снарядные гильзы и т. п.), закрытые сверху жестяными крышками, в середине которых, монтировалось гнездо для фитиля из обрывка одеяла или шинельного сукна. В сосуд заливали подсолнечное масло или (очень редко_ – керосин. Под свет такой «коптилки» – варили и кушали, стирали, читали и делали уроки.