Джон Стейнбек: Уши Джонни Медведя: рассказы

— Ты уверена в этом?

— Конечно, я уверена, глупый.

Уже лежа в постели в своей отдельной спаленке, она услышала слабый щелчок и увидела, как дверная ручка повернулась сначала в одну сторону, потом в другую. Дверь была заперта. Это был условный знак — о некоторых вещах Мэри говорить не любила. Запертая дверь как бы была ответом на вопрос, ясным, быстрым, решительным. Впрочем, у Гарри была особая черта: он всегда молча пробовал, открыта ли дверь. Казалось, он не хотел, чтобы она знала об этом. Но она всегда знала. Он ласковый и спокойный. Ему, наверно, бывает стыдно, когда, повернув ручку, он убеждается, что дверь заперта.

Мэри погасила свет, и когда ее глаза привыкли к темноте, она выглянула из окна в залитый лунным светом сад. Гарри милый и чуткий. Например, в том случае с собакой. Он прибежал домой, буквально прибежал. Лицо у него было такое красное и взволнованное, что Мэри даже немного испугалась. Она подумала, что случилось несчастье; вечером у нее даже разболелась голова.

Гарри кричал:

— Джо Адамс!.. У него ирландский терьер… сука ощенилась. Он мне хочет дать одного щенка!.. Чистопородный помет, красный, как клубника!

Ему действительно очень хотелось иметь щенка. Мэри было больно лишать его этого удовольствия. Но она быстро отговорила его и была горда этим. Когда она объяснила, что собака будет… гадить на растения в саду или копаться в цветочных клумбах, или, что хуже всего, отгонять птиц от бассейна, Гарри сразу ее понял. До Гарри могут не дойти такие сложные вещи, например, как ее видение в саду, но насчет собаки он понял. А вечером, когда у нее разболелась голова, он утешал ее и смачивал одеколоном виски. Проклятое воображение! Но Мэри видела, право же, видела, как наяву: собака бегает по саду, роет ямки, ломает растения! Гарри стало стыдно, хотя он не виноват, что у нее такое воображение. Мэри не могла обвинять его. Почем ему было знать?

К вечеру, когда солнце заходило за холм, наступал час, который Мэри называла «садовым часом». Являлась уборщица из соседней школы, помогавшая ей по хозяйству, и принималась хлопотать на кухне. Это было почти священное время. Мэри выходила в сад и направлялась через лужайку к складному стулу, наполовину скрытому за стволом дуба. Отсюда она могла наблюдать, как птицы пьют воду из бассейна. В этот час она действительно чувствовала свой сад. Гарри приходил из конторы, но оставался в доме и читал газету, пока она с сияющими глазами не возвращалась из сада. Она расстраивалась, когда ей мешали…

Лето еще только начиналось. Мэри заглянула в кухню, чтобы убедиться, все ли там в порядке. Потом прошла в столовую, разожгла огонь в камине. Теперь она была готова к выходу в сад. Солнце только что закатилось за холм, дубы стояли в голубоватой вечерней дымке.

«Словно миллионы невидимых эльфов слетаются в мой сад, — подумала Мэри. — Ни одного из них не видно, но их миллионы, и цвет воздуха совершенно меняется». Она улыбнулась этой приятной мысли. Подстриженная лужайка была еще влажной и свежей от поливки. Великолепные цинерарии словно излучали разноцветное сияние. Деревца фуксий тоже были усыпаны цветами. Бутоны были похожи на маленькие красные елочные игрушки, а раскрывшиеся цветы — на балерин в пачках… Они были именно такими, как надо, — абсолютно такими. Они приводили в трепет врага по другую сторону, все эти кустарники и захудалые, неподстриженные деревья.

Мэри пересекла лужайку и села на стул. Она слышала, как собираются птицы, готовясь лететь к бассейну. «Сбиваются в стайки, — думала она, — и слетают в мой сад по вечерам. Как это, должно быть, нравится им! Как бы мне хотелось прийти в сад впервые! И чтобы вместо меня одной было сразу две Мэри… „Добрый вечер, войди в сад, Мэри!“ „О, как тут мило!“ „Я люблю его, особенно в это время. Ну, тише, Мэри. Не испугай птиц“».

Она сидела тихо, как мышка. Она даже раскрыла рот от нетерпения. В кустах подала голос перепелка. На край бассейна села овсянка. Две мухоловки порхнули над водой и повисли в воздухе с трепещущими крылышками. А потом маленькими смешными шажками выбежали перепелки. Они остановились и подняли головки, чтобы убедиться, что им не угрожает никакая опасность. Их вожак, большой перепел с хохолком, похожим на черный вопросительный знак, издал звук, похожий на сигнал трубы «отбой», и вся стайка отправилась пить.

А потом случилось самое удивительное. Из кустов выбежала… белая перепелка! У Мэри по спине побежали морозные иголочки. Да, это была, без сомнения, перепелка, и белая, как снег. О, это было удивительно! Радость наполнила грудь Мэри. Она затаила дыхание. Изящная, маленькая белая перепелка направилась к другой стороне бассейна, не смешиваясь с обыкновенными перепелками. Она остановилась, оглянулась и опустила клювик в воду.