Томас Гарди - Том 3. Повести. Рассказы. Стихотворения

Ну, тут пастор бросил свой завтрак и вместе с причетником скорей побежал в церковь.

— Да их, наверно, и след простыл, — говорит на ходу мистер Тугуд. — И хорошо бы. Они небось как-нибудь выбрались и давно уже дома.

Все же они вошли в ограду, поглядели на колокольню и видят: высоко в окне белеет малюсенькое личико и крохотная рука помахивает им сверху.

— Бог мой, — говорит мистер Тугуд, — не знаю, как я им теперь на глаза покажусь! — Он тяжело опустился на чью-то могильную плиту. — И надо же было мне вчера к ним так придираться!

— Да, очень жаль, что мы с этим делом тогда же не покончили, — говорит причетник. — Но раз убеждения вашей милости не дозволяли вам их венчать что же, с этим надо считаться.

— Верно, друг мой, верно. А что, по ней не видно… не произошло там с ней чего-нибудь… преждевременного?

— Да мне видно ее только до плеч, сэр.

— Ну, а как лицо?

— Лицо страх какое бледное.

— Да что ты! Ну, будь что будет. Ох, и разломило же у меня поясницу после вчерашнего… Но приступим к делу божию.

Они вошли в церковь и только отперли ход на колокольню, как бедняжка Джейн и ее любезный Эндри выскочили оттуда, как голодные мыши из пустого буфета. Эндри едва живой и вполне трезвый, а его невеста бледная и продрогшая, но во всем прочем такая же, как вчера.

— Как? — говорит пастор, облегченно вздыхая, — вы с тех самых пор так тут и сидели?

— А то как же, сэр, — говорит невеста, падая от слабости на скамью. — И ни кусочка, ни глотка за все это время. Нам никак нельзя было выйти без посторонней помощи, вот мы и сидели.

— Но почему же вы не позвали кого-нибудь? — спросил пастор.

— Она не позволила, — говорит Эндри.

— Стыдно мне было, — всхлипнула Джейн. — Да узнай об этом кто-нибудь нас на всю жизнь ославили бы. Раз или два Эндри совсем было собрался ударить в колокол, но потом одумался и сказал: «Нет, лучше нам с голоду подохнуть, чем навек опозориться!» Вот мы все ждали и ждали, а вас все нет и нет.

— Да! И я очень об этом сожалею, — сказал пастор. — Но теперь мы с этим делом мигом покончим.

— Мне… мне бы пожевать чего-нибудь, — говорит Эндри. — Хоть корочку бы какую или луковку, и то бы ладно. Потому я так отощал, что у меня, кажется, все кишки к спине приросли, слышно, как они о становую кость трутся.

— Нет, раз уж все мы тут, и в полном порядке, — с беспокойством сказала невеста, — так давайте скорее кончать!

Эндри согласился повременить с едой, причетник позвал вторым свидетелем одного из прихожан, самого неболтливого, и скоро брачные узы были крепко завязаны, новобрачная успокоилась и заулыбалась, а у Эндри еще пуще живот подвело.

— Ну, а теперь, — сказал пастор Тугуд, — вы оба идите ко мне, мы вас накормим как следует на дорогу.

Они с благодарностью приняли приглашение и, выйдя с церковного двора, пошли одной тропинкой, а пастор с причетником — другой, и никто их не заметил, потому что час был еще ранний. Они вошли в пасторский дом, будто бы только что вернулись из поездки в Порт Бреди, и тут-то уж они набросились на еду и питье и пили и ели до отвалу.

Об этом случае долгое время никто не знал, но потом все-таки пошел слушок, а теперь и сами они иной раз со смехом вспоминают, какая у них была чудная свадьба. Хотя и то сказать, не бог весть что получила Джейн за все свои труды и старания. Разве вот только свое доброе имя спасла.

— Это тот самый Эндри, который явился к сквайру на рождество вместе с музыкантами? — спросил торговец семенами.

— Нет, нет, — ответил учитель Профитт. — То был его отец. И все произошло оттого, что Эндри чересчур любил покушать и выпить.

Видя, что все его слушают, учитель сразу начал рассказ:

— Я был тогда еще мальчишкой и пел в церковном хоре; на рождество мы вместе с музыкантами всегда отправлялись в дом сквайра, а сквайр, все его семейство и гости (в тот раз среди них был архидиакон, лорд и леди Баксби и еще много других) рассаживались в большой зале и слушали, как мы играем и поем. Потом нас звали в людскую и угощали превосходным ужином. Так уж было заведено, и Эндри очень хорошо знал об этом. Мы как раз собирались к сквайру, когда повстречали его.

— Господи, — говорит, — до чего ж мне охота попировать вместе с вами! Жареное мясо, индейка, плумпудинг, эль — бывает же счастье людям! А сквайру-то что — одним человеком больше, одним меньше. Я уже слишком стар, чтобы сойти за мальчишку из хора, и чересчур бородат, чтоб меня приняли за девицу из тех, что с вами поют. Вот ежели б вы одолжили мне скрипку и я б пошел с вами как музыкант, а?