Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

Он резко отшагнул, глаза налились живой синью, попав в широкий луч солнца. Оглянувшись, он продолжил:

– Она при смерти, если уже не скончалась.

Глаза, широко распахнутые этим видением, пронизывали солнечный луч, в котором он остановился.

– Торгаш тот,– сказал Стефенто покупает по-дешёвке, а продает втридорога. И тут неважно, еврей он, или нет.

– Они грешили против света,–сумрачно произнёс м-р Дизи.– В их глазах тьма. Вот почему по сей день скитаются они по лику земли.

На ступенях парижской фондовой биржи златокожие люди показывают цену на пальцах унизаных перстнями. Гусиный голгот. Они теснились, громогласые, с лохматыми висками, плетя замысловатые планы в головах под неуклюжими шёлковыми шляпами. Не их: ни эта одежда, ни говор, ни жесты. Их крупные неспешные глаза не вяжутся с речами и жестами ненавязчиво настойчивыми, они знали о копящейся вокруг них злобе и знали – их прыть бесполезна. Бесполезно терпение – копить, припрятывать. Время наверняка развеет всё. Богатство накопленное при дороге: до следующего погрома. Их глаза знали годы скитаний и, терпеливые, знали унижение их плоти.

– Кто без греха?– сказал Стефен.

– Это как понимать?– вопросил м-р Дизи.

Он сделал шаг вперёд и остановился у стола. Челюсть в изумлении съехала насторону. И это умудрённость стариков? Он дожидается услышать от меня.

– История,– сказал Стефен,– это кошмар, от которого я пытаюсь высвободиться.

На поле взвился крик мальчишек… Заливистый свисток: гол. А если кошмар тебя обыграет?

– Пути Создателя неисповедимы,– сказал м-р Дизи.– Вся история движется к одной великой цели, постижению Бога.

Cтефен ткнул большим пальцем в сторону окна, со словами:

– Вот это и есть Бог.

Урра! Ага! Ую-юй!

– Что?– спросил м-p Дизи.

– Уличный гвалт,– ответил Стефен, пожимая плечами.

М-р Дизи опустил взор и придержал пальцами крылья носа. Чуть вскинул и тут же вновь опустил глаза.

– Я счастливее вас,– сказал он.– Мы совершили множество ошибок и немало грешили. Грех проник в этот мир через женщину. Из-за женщины, не лучшей, чем им дано, из-за Елены, беглой жены Менелая, греки десять лет воевали с Троей. И на наши берега первых чужаков привела МакМурова жена-изменница со своим любовником О'Руком, принцем Брефни. И Парнела тоже сгубила женщина. Много было ошибок, много неудач, но мы не впали в соблазн. Даже теперь, на исходе моих дней, я остаюсь борцом. И за правое дело буду стоять до конца.

Стефен приподнял руку с листками.

– Итак, сэр,– начал он.

– Предвижу,– сказал м-з Дизи,– что на этой работе вы недолго задержитесь. По-моему, учительствовать вы не рождены. Впрочем, я могу и ошибиться.

– Скорее всего, я из учеников,– сказал Стефен.

А чему тут научишься?

М-р Дизи покачал головой.

– Как знать,– сказал он.– Чтобы учиться нужно проявлять покорность. Однако, жизнь великий учитель.

Стефен снова шелестнул листками.

– Насчёт этого,– начал он.

– Да,– сказал м-р Дизи.– Тут у вас две копии. Если получится, пусть сразу и напечатают.

ТЕЛЕГРАФ. ИРЛАНДСКАЯ ЗЕМЛЯ.

– Постараюсь,– сказал Стефен,– и завтра же дам вам знать. Я немного знаком с парой редакторов.

– Вполне достаточно,– энергически проговорил м-р Дизи.– Вчера вечером я написал м-ру Филду, члену парламента. Сегодня в отеле АРСЕНАЛ состоится собрание ассоциации скототорговцев. Я просил его ознакомить собрание с моим письмом. И если вам удасться поместить это в паре газет. Какие это?

– ВЕЧЕРНИЙ ТЕЛЕГРАФ…

– То, что надо,– сказал м-р Дизи.– Не будем терять времени. Мне ещё нужно ответить на письмо кузена.

– Доброго утра, сэр,– сказал Стефен, засовывая листы в карман.– Благодарю вас.

– Не за что,– отозвался м-р Дизи роясь в бумагах на столе.– При всей моей замшелости, мне по нраву преломлять с вами копья.

– Доброго утра, сэр,–снова произнес Стефен, кланяясь его согбенной спине.

Он вышел на открытое крыльцо и, спустившись, пошёл под деревьями по дорожке из гравия, слыша истошные вопли и треск клюшек на игровом поле. Львы, лёжа, замерли на пьедесталах, когда он выходил из ворот; беззубые ужасы. А я подсобник в его битве. Малиган приляпает мне новое прозвище: быколюбивый бард.

– М-р Дедалус.

Бежит следом. Надеюсь, больше никаких писем.

– Одну минуту.

– Да, сэр,– сказал Стефен, оборачиваясь к воротам.