Джеймс Купер - На суше и на море. Сатанстое (сборник)

– Мисс Мертон?! – воскликнула Грация.

– Мисс Мертон! – повторил Руперт, устремляя на меня любопытный взор.

– Мисс Мертон! Отделаться от нас! Кто же это такие мисс Мертон и мы, от которых хотели отделываться? – спросил мистер Гардинг. Только Люси не проронила ни звука.

– Да разве я вам не говорил в своих письмах, каким образом мы встретились в Лондоне с Мертонами, как я их потом нашел в плену у Ле Конта, наконец, о путешествии их в Кантон на «Кризисе»?

– Да, вы упоминали про одного только майора, но я в первый раз слышу о мисс Мертон.

– Странно, что я забыл рассказать о ней, – вскричал я, стараясь все обернуть в шутку. – Обыкновенно, у молодых людей бывает больше памяти, когда идет речь о барышнях.

– Эта мисс молода, брат?

– Твоих лет приблизительно, Грация.

– И хорошенькая?

– Похожа на тебя.

– А вы нам ничего не сказали о ней до сих пор, – сказал, смеясь, мистер Гардинг.

– Да вы ее завтра увидите, потому что она здесь вместе со своим отцом.

– Здесь! – воскликнули все разом, и голос Люси раздался громче всех.

– Да, разумеется, с отцом и слугами. Не забыл ли я в своих письмах рассказать вам и о последних? Но что вы хотите: у меня всегда было дел по горло, некогда было припоминать все мелочи. У майора Мертона начинается болезнь печени; в жарком климате ему оставаться запрещено, и вот, не найдя возможности вернуться к себе на родину, он приехал в Соединенные Штаты.

– А долго ли они пробыли на твоем судне, Милс? – с важностью осведомилась Грация.

– У меня на судне? Около девяти месяцев; но если принять в расчет пребывание в Лондоне, Кантоне и Земле Мрамора, то наше знакомство длится приблизительно год.

– Однако, братец, долго тебе изменяла память.

Затем наступило невольное молчание, прерываемое расспросами Гардинга о путешествии в Кантон. Так как становилось прохладно, мы встали и отправились к миссис Брадфорт; я сразу заметил, что та дама была очень привязана к Люси. Под ее руководством Люси вращалась в высшем свете, куда мы с Грацией, по своему общественному положению, не могли бы проникнуть; но Грация везде была принята в качестве подруги Люси. Надо сознаться, что обе девушки много выиграли от этого общения.

Дома на меня опять посыпались бесконечные вопросы. Я должен был начать с Адама и долго говорил без умолку.

Между тем о Небе все забыли. Оказывается, что он не отставал от нас и преспокойно сидел себе в кухне у миссис Брадфорт. Когда его позвали к нам, его радости не было границ. Переминаясь с ноги на ногу, он теребил свою шляпу в замешательстве, что находится перед лицом людей выше себя.

Вечером мы все сели за ужин, который прошел очень весело. В то время было принято говорить за столом тосты, и миссис Брадфорт предложила мистеру Гардингу начать.

– Милая моя миссис Брадфорт, – весело ответил пастор, – если бы не было против всех правил называть присутствующих, то я, конечно, предложил бы тост за ваше здоровье. Но кого я выберу? Позволяете выпить за нового епископа, доктора Мура?

Но тут раздался общий крик: «Не надо епископов!» Тогда, устремив глаза кверху, как бы ища вдохновения в потолке, мистер Гардинг решительно произнес, подняв свой бокал:

– За здоровье Пегги Перотт!

Это была старая дева, которая ухаживала за больными в окрестностях Клаубонни и была безобразна, как смертный грех. А потому мы все расхохотались.

– Вы хотели, чтобы я предложил тост, а сами теперь смеетесь! – сказал Гардинг полушутя-полусерьезно. – Пегги – прекрасная женщина и одна из самых полезных.

Затем провозгласила тост миссис Брадфорт:

– Пью за моего старого друга, доброго доктора Вильсона! – И этот тост не мог вызвать никакой двусмысленной остроты, так как «добрый друг Вильсон» был достойнейшим пастором, не могущим возбудить иного чувства, кроме уважения и дружбы.

Настала очередь Руперта.

– За здоровье очаровательной мисс Винтроп! – уверенно произнес он, потрясая бокалом, как бы спрашивая нашего мнения.

Винтропы были уважаемая семья из старинной местной аристократии.

– Ты знаешь эту мисс? – тихо спросил я у Грации.

– Не имею никакого понятия. Руперт и Люси знают массу людей, которые мне неизвестны.

Между тем Руперт напомнил Грации, что теперь за ней речь. Моя сестра нисколько не сконфузилась и после минуты нерешительности сказала:

– За мистера Эдуарда Марстона.

Это было новое имя для всех нас; Марстон бывал иногда у миссис Брадфорт, которая относилась к нему с большой предупредительностью. Я посмотрел на Руперта, какое у него выражение лица, но он оставался так же спокоен, как Грация, когда он назвал мисс Винтроп.