Джеймс Купер - На суше и на море. Сатанстое (сборник)

С крыльца дома мистера Мордаунта можно было одновременно видеть шесть или семь бревенчатых хижин, раскинутых на большом расстоянии друг от друга, на разных участках его владения. Дом же Германа Мордаунта носил в округе название цитадели и стоял на расстоянии полумили от ближайшей лесной опушки. Но в овраге рос целый пояс зеленых деревьев. Положение Германа Мордаунта было достаточно крепким для того, чтобы он мог сражаться в открытом поле, если бы только у него было достаточное количество людей, но их было не больше семнадцати человек, на кого можно было полностью рассчитывать. Многие его поселенцы были европейцы и совершенно не умели обращаться с огнестрельным оружием, другие же были из числа тех, которые при первой же опасности убегают со своими семьями в лес, вместо того чтобы присоединиться к владельцу цитадели. Но были, конечно, и такие, которые баррикадировались в своих бревенчатых хижинах и мужественно, как настоящие герои, отбивались от врага.

Тот, кому знакома индейская манера ведения войны, сразу мог сказать, что так как овраг был единственным местом поблизости цитадели, где еще сохранилась густая лесная растительность, и, следовательно, мог служить хорошим прикрытием, то именно этим местом и должны были воспользоваться индейцы, чтобы подойти поближе к хижине. Сускезус, а благодаря ему и мы знали это.

Теперь, когда опасность еще больше увеличилась, мы решили быть все время настороже, чтобы нас не застали врасплох. Каждый из нас знал, что ему делать в случае тревоги. Кроме того, мы все научились искусно подражать крику различных птиц, и эти крики должны были служить для нас сигналами, о которых мы заранее договорились. Этот способ сигналов изобретен был задолго до нас индейцами, которые весьма часто пользуются им.

Когда мы начали спускаться в овраг, то Сускезус и Прыгун шли по-прежнему вперед, мы же, вместо того чтобы идти гуськом, как до сих пор, теперь выстроились в одну шеренгу и шли плечо к плечу. Мрак и густолиственность деревьев в овраге делали эту предосторожность необходимой.

Мы спустились в овраг, прошли довольно большое расстояние и вдруг очутились возле Сускезуса и Прыгуна, которые все время шли впереди нас. Это произошло потому, что те внезапно остановились, потому что их зоркие глаза заметили признаки присутствия врага. Там, под сводом нависшей вперед скалы, человек сорок индейцев, в полном боевом снаряжении, развели костер и расположились кругом поужинать. Костер уже догорал, и его последние отблески слабым, дрожащим светом освещали мрачные фигуры краснокожих воинов, сидевших и лежавших крутом. Если бы мы пошли не здесь, то не могли бы их увидеть ниоткуда и нам не миновать бы опасности попасть в их руки. Но судьба привела наших предводителей на такое место, откуда они заметили догоравшие угли костра. Мы были не больше как в сорока шагах от него.

Поблизости шумно бежал поток. Сускезус предложил сделать маленький обход и переправиться через поток, шум которого мог служить нам защитой. Дно потока было в этом месте каменистое. Выбрав этот путь, мы оставляли гуронов позади себя, но они, вероятно, не успели бы закончить свой ужин, прежде чем мы доберемся до цитадели. Однако Гурт запротестовал.

– Как, – сказал он, – судьба поставила нас в такое положение, когда мы можем оказать огромную услугу нашим друзьям, внеся переполох в лагерь неприятеля, перепугав их мнимой вылазкой! Ведь тогда они, быть может, откажутся атаковать цитадель! И упустить подобный случай! Нет, это было бы положительно грешно.

Дирк и я поддержали его; даже Джеп встал на нашу сторону.

– Да, мистер Корни, это прекрасный случай отомстить за смерть бедного Петера, – сказал Джеп. – Мы им покажем себя!

Сускезус, как только узнал о нашем решении, ничего не возразил, но тут же стал готовиться к бою; Прыгун также.

План наш был чрезвычайно прост: мы должны были дать общий залп с того места, где сейчас находились, затем с громким криком кинуться на врага с холодным оружием в руках. Самое важное было не задумываться ни на минуту и не останавливаться рядом с костром, где, как ни слаб был его свет, мы все-таки могли быть узнаны, а миновав его, бежать напрямик к воротам Равенснеста.

Мы дали дружный залп почти все одновременно, затем, в ответ на поднявшийся у костра крик и смятение, ответили громким шумным криком и устремились на ошеломленных индейцев, рубя всех, кто попадался под руку, и направляясь к цитадели. В окружавшей нас темноте трудно было составить себе ясное представление о неожиданном нападении; помню только, что около нас и нам под ноги падали раненые или убитые, а мы перескакивали через них и опять кололи и рубили, и все бежали вперед. Через минуту мы оставили костер за собой; нам вдогонку послали несколько выстрелов наугад, но никого не ранили. До ворот нам оставалось не больше ста шагов, и каждый из нас спешил выбраться поскорее из оврага, кто как мог, так как во время нападения мы поневоле должны были действовать врассыпную. Поэтому с этого момента я могу говорить только о себе. Я видел, что какие-то люди, прячась за деревьями, скользят во мраке, как тени; я думал, что это мои товарищи, но не знал точно. Вновь зарядить свои карабины мы не могли, так как не было времени останавливаться. Я не мог выбраться из оврага в том месте, где бежал поток, и вынужден был взять немного в сторону, где и взобрался на маленькое возвышение. Это положение было весьма удобное, и я остановился на минуту зарядить свой карабин; в то же время я осматривался, желая определить, где я нахожусь.