Бус Таркинтон - Суета и смятение

В центре город стремительно разрастался вверх, башня громоздилась на башню, составляя его ядро, и ближе к окраинам он растекался по равнине, милю за милей; в его внутренностях, подобно благотворным бациллам, сражающимся с болезнью в человеческом организме, миссии и приюты как могли сопротивлялись салунам и прочему злу, часто селящемуся в больших городах. Авантюристы всех мастей обретали славу или разорение на рынке; ночью по улицам разгуливали бандиты, и не обходилось без убийств; в сумерках повсюду шныряло ворьё; в дома постоянно вламывались и обирали хозяев до нитки. Конечно, жить здесь было безопаснее, чем в средневековом Риме эпохи борьбы за власть, хотя в Риме убийц карали гораздо чаще, а в этом городе на каждом перекрестке вас подстерегала опасность покалечиться или сгинуть под колесами автомобилей.

Горожанам позволялось творить законодательство по собственному усмотрению, потому что законы не имели особого веса, но налоги стабильно росли, что было на руку политикам. Законотворчество развлекало народ и чрезвычайно ему нравилось; настроение в обществе улучшалось, ведь появились законы даже о превышении скорости. Больше того, вышел закон, запрещающий дым! Дымить стало нельзя ни трубам, ни курильщикам. Законы писались по любому случаю — и тут же забывались; иногда о них вспоминали и мчались принимать новый закон в поддержку старого — и вновь забывали и тот и другой. Но как только закон угрожал Деньгам или Голосованию — или начинал кого-то беспокоить — его превращали в курьез. Власть была выше закона.

Так рос город. Рос и набирался сил.

До кого бы он ни дотянулся, он всех обращал в свою веру:

Небоскреб Шеридан был самым большим в городе; Трастовая компания Шеридана считалась крупнейшей из ей подобных; сам Шеридан стал самым влиятельным застройщиком, и сломщиком, и доверителем, и разрушителем в городском дыму. В начале эпохи Роста он явился сюда откуда-то с перепутья сельских дорог и возвышался и падал вместе с возвышениями и падениями того времени; но каждый раз, срываясь вниз, он забирался обратно, обосновываясь чуть выше, чем был, пока наконец, после года изнурительного труда и треволнений — последние возникли в том числе и из-за маячащей на горизонте возможности передохнуть от первого в местах не столь отдаленных, — он очутился на вершине, с твердой почвой под ногами; а после этого ему был «сам черт не брат». Но жажду наживы он так и не утолил: она бурлила в его крови и требовала новых подношений.

Он воплощал в себе суть города. Любил его, величая Божьим краем, и говаривал, полной грудью вдыхая дым, что сам воздух здесь пахнет Процветанием. Иногда он довольно хмыкал, случайно замарав копотью манжеты, и был действительно готов целовать ее. «Отлично! Отлично! — произносил он, причмокивая от удовольствия. — Отлично, чистая сажа всё равно что чистая кровь, благослови ее Господь!» Он умел наслаждаться дымом; он рассмеялся в лицо «противодымному» комитету из печальных домохозяек, пришедших молить о поддержке в борьбе с загрязнением воздуха. «Не было б дыма, заявлялись бы в субботу вечером ваши мужья домой с пустыми карманами, — весело сообщил он женщинам. — Может, кустики в ваших палисадниках и страдают от гари, но вот детишки кашляют из-за плохого климата и аденоидов. А дым климат улучшает. И люди от него становятся здоровее, потому что моются чаще. Им приходится следить за телом, смывая микробы. Идите-ка домой и спросите муженьков, сколько они получают по платежной ведомости за дым, — потом наверняка вернетесь и станете просить дыма побольше, а не избавления от него!»

Такая любовь к городу была для мистера Шеридана сродни нарциссизму; он видел в нем свое отражение; он был похож на него — темный, большой, беспечный, богатый, сильный, смотрящий в будущее с неиссякаемым оптимизмом. Он искренне, всей душой, верил, что это лучший город на земле. «Лучший» — он любил это слово. Он думал о городе как о своей собственности, впрочем, и свою семью он считал своей собственностью; и с той же искренностью, с какой верил в лучший город земли, он полагал, что лучше его семьи не сыскать, хотя сын Биббз и портил картину. На самом деле мистеру Шеридану не мешало бы узнать и семью, и город поближе.