Лев Гумилёв - Дар слов мне был обещан от природы

Ты тот напев, что мне в час вдохновенья снится,
Но для него, увы, не нахожу я слов.
Ты славный подвиг мой, и я к нему готов,
Когда бы веру мне да мощную десницу!

Как сгубленную страсть, угасшие желанья,
Не спетый мной напев, геройские дерзанья,
Как все высокое, что я в душе таю,

Как пламя, что меня и греет и сжигает,
Как смерть, что, погубив, от мук освобождает,
Вот так, красавица, и я тебя люблю.

Эти очи — словно море,
Волн сиянье голубых.
И мое былое горе,
Как пылинка, тонет в них.
Эти очи — как криница.
Перламутр блестит на дне,
А надежда, как зарница,
Сквозь ресницы блещет мне.

Как ты могла сказать мне так спокойно,
Так твердо, ровно? Как не задрожал
Твой голос, сердце как не заглушило
Тревожными ударами своими
Слов страшных: «Не надейся ни на что!»

Как? Не надейся? Разве ты не знаешь,
Что те слова — тягчайшая вина:
Убийство сердца, духа, помышлений
Живых и нерожденных? Неужели
В тебе тогда не содрогнулась совесть?

Как? Нет надежды мне? О, мать-земля!
Ты, ясный свет! Ты, темнота ночная!
Светила, люди! Все зачем теперь?
О, почему же я не прах бездушный,
О, почему не лед и не вода?

Тогда бы не был ад в моей груди,
В моем мозгу не просверлил бы нор
Червяк несытый, и живая кровь
В горячке лютой вечно бы не пела
Слов страшных: «Не надейся ни на что!»

Нет, нет, не верю. Все, о, все — обман!
Воды животворящей в мой напиток
Ты долила и в шутку мне сказала,
Что это яд. За что же станешь ты
И душу убивать мою, и тело?

Нет, нет, не верю! В тот же миг, когда
Твои уста меня убить грозили,
Ты побледнела, очи опустила
И вдруг затрепетала, как мимоза…
Все говорило мне: «Не верь, не верь!»

Ты, добрая моя, — ты не обманешь
Меня теперь личиной горделивой,
Тебя я понял. Ты добра, мила.
Лишь бури света, горечь неудачи
Заволокли тебя таким туманом.

И в сердце вновь я ощущаю силу
Рассеять тот туман горячим чувством
И жаром мысли вновь соединить
Тебя и жизнь, и я в ответ тебе
Кричу: «Надейся и крепись в борьбе!»

Ни на что я не — надеюсь,
Ничего я не желаю.
Что же я живу и мучусь,
А не умираю.

Если на тебя гляжу я,
Глаз никак я не закрою
И люблю тебя, и где я
Сердце скрою?

Солнца блеск в твоей улыбке
На листве берез сияет
И со щек моих румянец
Мигом прогоняет.

Ни на что я не надеюсь,
Но кипят мечты земные:
Жаждем жизни, а не смерти
Мы, живые.

Мы идем поодиночке,
Кто куда судьбой назначен.
Повстречаемся — прекрасно.
Если ж нет — так кто заплачет?

Бескрайнее поле, где снег пеленою,
О, дай мне простора и воли!
Один я средь снега, лишь конь подо мною,
А сердце трепещет от боли.

Неси ж меня, конь мой, по чистому полю,
Как ветер, что тут же гуляет,
Быть может, уйду я от гибельной боли,
Что сердце мое разрывает.

Ты на улице при встрече
Хочешь в сторону свернуть.
Ты права, ведь нам с тобою
Не сужден единый путь.

Ты — направо, я — налево,
Путь проходим мы в тумане
И не встретимся мы в жизни,
Как две капли в океане.

А в дороге, встретив горе,
Что тебе несет удар,
На себя его направлю
И приму мученье в дар.

Если ж вдруг случайно счастье
В мой заглянет уголок,
Я к тебе его отправлю,
Пусть летит, как голубок.

Без тебя мне даже счастье —
Только призрак, звук пустой.
Без тебя и злое горе
Потеряло облик свой.
Словно капля в океане,
Растекусь и утону,
Ты играй на солнце, пани,
Я — один пойду ко дну.

Зря смеешься, девочка,
В гордости своей!
Может быть, в осмеянном
Смысл судьбы твоей.

Может быть, в униженном
Счастья клад сокрыт.
Может быть, в отвергнутом
Свет любви горит.

И, как знать, — не вспомнишь ли
После, как укор,
И свой смех серебряный,
И жестокий взор?

Преступник я. Чтоб заглушить
Неслыханную муку
И чистый образ твой убить,
Я злобно поднял руку.

Хватал я уличную грязь,
Каменья площадные,
Чтоб кинуть в чистый образ твой,
В глаза твои святые.