Виктор Ирецкий - Тайфун [Собрание рассказов]

После же того, как он трижды был вздернут на дыбу, отчего руки и ноги его повыскакивали из суставов, и трижды был подвергнут жжению свечами, он добровольно сделал показание, что кровь жидам нужна для смачивания глаз у слепорожденных детей, после чего последние становятся зрячими. Лишь только он сказал это, наступила его смерть, именуемая turpis, что значит позорная.

Таким образом, Господь, не пожелав в благости Своей вводить в искушение нас, судей, Сам покарал нечестивца. Высокому суду оставалось лишь, согласно коронным законам, повелеть голову означенного Мордухая посадить на кол на распутьи вне города, а тело его сжечь, дабы не сохранилось и следа от этого нечестивца.

Остальные же иудеи после пытки были оправданы, ибо даже сам послушник Павел не упоминал об них в своей протестации. Но так как наказанный божеским установлением Мордухай принадлежал к кагалу люблинскому, то постановлено было взыскать с последнего 300 злотых в пользу суда. В пользу же монастыря отцов-кармелитов поведено было забрать все то золото и серебро, что найдется в двух люблинских синагогах, дабы путем очищающего огня наготовить из них костельную утварь. Признаюсь, что на последнем штрафе настаивал я.

Продумав с помощью Господа Бога означенное решение генерального суда Коронного Трибунала, вслух я произнес слова, которые некогда любил говорить его святейшество папа Пий IV:

— Pro ut in schedula!

Самый приговор был произнесен in contumaciam, о чем при барабанном бое и трубных звуках было объявлено на рынке. И по совести запишу я здесь, что в городе Люблине, даже из людей самых преклонных лет, никто не запомнит, чтобы когда-либо был вынесен приговор более справедливый и мягкий.

В убогой келье моей, где я описываю эту замечательную историю, тяготеет надо мною в предутренний час и одна глубокая печаль. Скорблю я о послушнике Павле из обители отцов-кармелитов. К огорчению верных католиков укажу, что милость Божия и великое чудо не вразумили этого негодного. Он не изменил своего гнусного образа жизни, продолжая быть тем же мошенником и лгуном, а позже был еще уличен в краже денег из костельной кружки и в прелюбодеянии со старухой-нищенкой, за что понес должное возмездие.

А теперь, по обычаю многих писавших, возблагодарим Создателя, который избавил нас от недостатков, присущих изображенным здесь людям, и помолимся, чтобы Он даровал нам их добродетели. Аминь.

Было это в Отранто, вскоре после того, как умер повелитель неверных Магомет Второй, в неизмеримой дерзости своей полагавший, что ему удастся так легко покорить Италию, как он покорил Византию и множество других земель. После внезапной смерти могущественного султана войско его с позором было изгнано из пределов Италии, и от огромного полчища нехристей в городе осталось незначительное число турок, мирно занимавшихся торговлей и ювелирным делом. О неистовствах бывших победителей скоро забыли, и те несколько человек в цветных чалмах, которые робко появлялись на базарах, уже пользовались покровительством нестрогих законов неаполитанского короля.

Однажды, в день св. апостолов Петра и Павла, небольшая группа жителей Отранто расположилась недалеко от города на берегу залива. После душного полуденного зноя и раскаленных каменных зданий, приятно было провести несколько часов у моря, в тени деревьев. К тому же нигде так хорошо не играется в тарок и кости, как на морском берегу, когда начинает дуть предвечерний бриз.

Дети оживленно прыгали по выглядывавшим из воды камням, женщины с затаенным дыханием слушали какую-то старуху, которая рассказывала о том, как один человек съел печень своей жены. Мужчины играли в кости, время от времени вступая в перебранку с рыбаком Антонио. Ему чертовски везло, и партнеры не без основания полагали, что за него играет сам диавол.

Вдруг дети, без умолку трещавшие, как лягушки, сразу притихли, и, подбежав к взрослым, стали указывать им на сверкавший вдали парус, странно бившийся по воде. Потом с моря донесся протяжный крик, повторился еще два раза, и стало ясно, что кто-то тонет.

— Эй, вы, — закричали женщины, обрадовавшиеся случаю прекратить азартную игру. — Человек тонет!

Игроки, неохотно отрываясь от костей, лениво посмотрели на море, где на ровной глади виднелась торчавшая из воды лодка, о которую цепко ухватился человек, и спокойно стали высказывать догадки насчет того, кто бы это мог быть.