Эрнест Хемингуэй - Избранные произведения в одном томе

— Вы садистка, Брет? — спросил я.

— Надеюсь, что нет.

— Он говорит, что Брет садистка, — только потому, что у нее здоровый желудок.

— Долго ли он будет здоровым?

Билл заговорил о другом и отвлек Майкла от Роберта Кона. Официант принес рюмки с абсентом.

— Вам правда понравилось? — обратился Билл к Кону.

— Нет, не скажу, чтобы мне понравилось. Но это необычайное зрелище.

— Ах черт! Ну и зрелище! — сказала Брет.

— Только вот если бы лошадей не было, — сказал Кон.

— Это неважно, — сказал Билл. — Очень скоро перестаешь замечать все противное.

— Все-таки жутко вначале, — сказала Брет. — Самое страшное для меня — это когда бык кидается на лошадь.

— Быки были прекрасные, — сказал Кон.

— Хорошие быки, — сказал Майкл.

— Следующий раз я хочу сидеть внизу. — Брет отхлебнула абсент из рюмки.

— Она хочет получше рассмотреть матадоров, — сказал Майкл.

— Они стоят того, — сказала Брет. — Этот Ромеро еще совсем ребенок.

— Он поразительно красивый малый, — сказал я. — Мы заходили к нему в комнату. В жизни не видел такого красивого мальчика.

— Как вы думаете, сколько ему лет?

— Лет девятнадцать-двадцать.

— Подумать только!

Второй день боя быков прошел еще удачнее первого. Брет сидела в первом ряду между Майклом и мной, а Билл с Коном пошли наверх. Героем дня был Ромеро. Не думаю, чтобы Брет видела других матадоров. Да их никто не видел, кроме самых заядлых специалистов. Все свелось к одному Ромеро. Было еще два матадора, но они в счет не шли. Я сидел рядом с Брет и объяснял ей, в чем суть. Я учил ее следить за быком, а не за лошадью, когда бык кидается на пикадоров, учил следить за тем, как пикадор вонзает острие копья, чтобы она поняла, в чем тут суть, чтобы она видела в бое быков последовательное действие, ведущее к предначертанной развязке, а не только нагромождение бессмысленных ужасов. Я показал ей, как Ромеро своим плащом уводит быка от упавшей лошади и как он останавливает его плащом и поворачивает его плавно и размеренно, никогда не обессиливая быка. Она видела, как Ромеро избегал резких движений и берег своих быков для последнего удара, стараясь не дергать и не обессиливать их, а только слегка утомить. Она видела, как близко к быку работает Ромеро, и я показал ей все трюки, к которым прибегают другие матадоры, чтобы казалось, что они работают близко к быку. Она поняла, почему ей нравится, как Ромеро действует плащом, и не нравится, как это делают другие.

Ромеро не делал ни одного лишнего движения, он всегда работал точно, чисто и непринужденно. Другие матадоры поднимали локти, извивались штопором, прислонялись к быку, после того как рога миновали их, чтобы вызвать ложное впечатление опасности. Но все показное портило работу и оставляло неприятное чувство. Ромеро заставлял по-настоящему волноваться, потому что в его движениях была абсолютная чистота линий и потому что, работая очень близко к быку, он ждал спокойно и невозмутимо, пока рога минуют его. Ему не нужно было искусственно подчеркивать опасность. Брет поняла, почему движения матадора прекрасны, когда он стоит вплотную к быку, и почему те же движения смешны на малейшем от него расстоянии. Я рассказал ей, что после смерти Хоселито все матадоры выработали такую технику боя, которая создает видимость опасности и заставляет волноваться зрителей, между тем как матадору ничего не грозит. Ромеро показывал мастерство старой школы: четкость движений при максимальном риске, уменье готовить быка к последнему удару, подчинять его своей воле, давая почувствовать, что сам он недосягаем.

— Ни одного неловкого движения не сделал, — сказала Брет.

— И не сделает, пока ему не станет страшно, — сказал я.

— Он никогда не испугается, — сказал Майкл. — Он слишком много знает.

— Он с самого начала все знал. Другим за всю жизнь не выучиться тому, что он знал от рождения.

— И какой красавец, — сказала Брет.

— Знаете, она, кажется, влюбилась в этого тореро, — сказал Майкл.

— Ничего нет удивительного.

— Джейк, будьте другом, не хвалите его больше. Лучше расскажите ей, как они бьют своих престарелых матерей.

— Расскажите мне, как они пьянствуют.

— Просто ужасно, — сказал Майкл. — Пьянствуют с утра до вечера и только и делают, что бьют своих несчастных матерей.

— Он похож на такого, — сказала Брет.

— А ведь правда похож, — сказал я.

К мертвому быку подвели и пристегнули мулов, потом бичи захлопали, служители побежали, мулы, рванувшись, пустились вскачь, и бык, с откинутой головой и одним торчащим рогом, заскользил по арене, оставляя на песке широкую полосу, и скрылся в красных воротах.