Василий Потапов - Марфа Васильевна. Таинственная юродивая. Киевская ведьма

Едва встретила Рогнеда гневный взор своего супруга, как меч выпал из слабой руки и она, упавши к ногам раздраженного князя, умоляет о прощении…

Не молвил Владимир виновной ни слова в ответ и, бросивши на Рогнеду гневный взор, удалился из опочивальни…

Долго виновная стояла недвижимо у ложа, оставленного супругом, долго думала думу горькую и потом побрела в свою светлицу, склонивши головушку… В это время в трубе поднялся и шум и гам, то нелегкой гнал из дворца ведьму зловещую, что хотела думкой-невидимкой прокрасться в светлицу Рогнеды прекрасной… и скоро из трубы порхнула сорока с ощипанным хвостом, и полетела она прямо за широкий Днепр, и грозила она нелегкому ударить на него челом на шабаше…

День ясный, день солнечный сменил ночку темную. Проснулся народ киевский вместе с ранними птичками и весело принялся за дела свои; только скучно и тихо в дворце великокняжеском… Сидит сам великий князь Владимир Красное Солнышко в своей гриднице, посреди князей и бояр думных, посреди своих богатырей ратных. Не пир пировать собрались гости почетные, не веселье справлять, не тешиться; не ходит турий рог со сладким медом по рукам гостей, не поет Баян песни в честь ратных витязей… Собрались все они ко Владимиру Красному Солнышку, думу думать крепкую; сказать правду дума, та немалая, – то собрался совет и суд над прекрасною Рогнедою…

Угрюмо и мрачно было чело князя Владимира, угрюмы и мрачны были лица судей!.. вестимо, каково солнце красное, таковы должны быть и звездочки! Долго думали и гадали князевы советники, никто не мог произнести приговора супруге великокняжеской, а кто и мог, тот не смел его вымолвить: «оправдаешь княгиню, не слюбится Князю – и я виноват!..» – думает один; «обвинишь Рогнеду, – прогневается Владимир – и мне беда!» – другой думает; «послушаю, что скажут прежде другие, слюбится приговор великому князю, и я пристану тогда да молвлю: да!» – мыслил третий»; «знайка бежит, а незнайка лежит, – скажу же просто, что не знаю!..» – рассуждает четвертый… Все думали по-своему и все молчали.

Наконец князь, смекнувши, что ему не дождаться голосу от своих собеседников, молвил:

– Вижу, что вы мне плохие советники в кручине моей, пришлось мне самому быть судьею супруги-преступницы, и приговор мой готов – Рогнеда хотела лишить жизни вашего князя, хотела обагрить руки в крови своего супруга… Что же медлить и думать?.. Пусть она будет наказана тем же мечом, который дерзнула поднять рука ее над державною головою Владимира!

– Пусть она будет наказана тем же мечом, который дерзнула поднять рука ее над державною головою Владимира!!! – раздалось вдруг со всех сторон, и все ему поклонились… И Владимир горько улыбнулся…

– Иди, – сказал он, обращаясь к ключнику Вышате, что стоял, подобно истукану, у дверей гридницы, – иди и возвести Рогнеде участь ее, вели, моим именем, одеться в платье цветное, пусть сидит в опочивальне, на ложе своем и ожидает меня, а со мною вместе и судьбы своей. Приготовьте, в той опочивальне, тот самый меч, что сверкал в руках ее над головою супруга-повелителя… я сам сделал приговор преступнице, – сам и исполню его!..

Содрогнулись при этом слове собеседники; всякий думал и рассуждал по-своему, но никто не смел вымолвить перед князем слова противного… Разошлись все молча по домам своим, ожидая вести, чем и как все кончится, а ключник побежал исполнять повеление владыки Киевского…

Сидит Рогнеда в опочивальне своей на роскошном ложе, покрытом дорогою камкою; одета Рогнеда в платье цветное, и плачет она, что река течет, что-то будет с ней? Чем-то все кончится?..

Близок час! Поднялся князь из своей гридницы, идет медленно и грустно к светлице супруги своей, и мысль страшная, мысль грозная смежает брови его, словно две тучи темные…

Рогнеда слышит уже раздраженного супруга шаги, замерло сердце преступницы… но ей остается еще последняя надежда… сбудется ли она, нет ли?.. неведомо ей…

При входе в опочивальню Владимир, погруженный в думу страшную, внезапно видит Изяслава – сына своего: смело ожидает пятилетний малютка отца и владыку и верным стражем стоит у дверей опочивальни своей матери; держит Изяслав в слабых ручонках тяжелый бранный меч… и, увидевши Владимира, бежит к нему с невинною улыбкою…