Клод-Проспер де Кребийон-сын - Заблуждения сердца и ума

Стихия обновления захватила литературу и искусство. Они переживали период, развития бурного, стремительного, многообразного. Именно в эпоху Регентства (или вскоре после нее) возникли многие жанры, определившие «лицо» столетия, — прозаическая комедия в духе итальянского театра масок, гривуазная «сказочка» в псевдовосточном обличии, любовно-психологический роман, нравоучительный очерк в подражание журналам Аддисона и Стиля, философский диалог или трактат. Стремительно развивались не только литературные жанры, но и философская мысль, причем литература становилась философичной, а философские сочинения поражали литературным блеском. Классицистическое разделение на жанры и стили пало. Различные направления и течения соприкоснулись. Как заметил Пушкин, живо интересовавшийся этой эпохой, «образованность и потребность веселиться сблизили все состояния. Богатство, любезность, слава, таланты, самая странность, всё, что подавало пищу любопытству или обещало удовольствие, было принято с одинаковой благосклонностью. Литература, ученость и философия оставляли тихий свой кабинет и являлись в кругу большого света угождать моде, управляя ее мнениями» 5 5 А. С. Пушкин . Полн. собр. соч. в 10 тт., т. VI. М., 1950, стр. 10. . Важные вопросы не потеряли своей серьезности; шутливость, ирония, изящная непринужденность, острота каламбура стали обязательной оболочкой глубокой мысли и смелого суждения. Ученые философствования, поданные сначала лишь в форме светского мадригала, родившись в салонах и гостинных, вскоре стали предвестиями просветительского движения.

Первоначально оно было умеренным и разобщенным. В эти годы просветительские идеи распространялись в довольно узких общественных кругах. Прибежищем «предпросветительства» оказываются сначала лишь светские салоны и кружки. Именно там родились первые сочинения и трактаты, проникнутые антифеодальными и антиклерикальными идеями. Религиозный индифферентизм становился модой, широко отразившись в литературе, в философии эпохи, в настроениях и вкусах общества. Одной из основных задач мыслителей первой половины XVIII столетия стала критика христианства. Даже те из них, кто не отрицал божественной сущности мироздания (например, Вольтер), настаивали на внутренней свободе человека, не нуждающегося ни в откровении, ни в какой-либо церкви для спасения. Прокламируемая свобода совести подкреплялась получившими широкое распространение сенсуалистскими воззрениями на человека. Последние легли в основу литературы рококо, родившейся ранее, на исходе предшествующего столетия, но расцветшей как раз в период Регентства.

Споры об этом направлении идут уже давно, и вряд ли их можно считать законченными. Здесь далеко не все так ясно, как в области изобразительного искусства 6 6 См., например: В. Гаузенштейн . Искусство Рококо. М., 1914; F. Neubart . Franzôsische Rokokoprobleme Heidelberg, 1922; M. Osborn . Die Kunst des Rokoko. Berlin, 1929; F. Kimball . The creation of the Roco¬co. Philadelphia, 1943, и мн. др. . Во-первых, очевидно, следует расчленить понимание рококо как «стиля эпохи» и как литературного направления. Во-вторых, не всегда следует распространять термин «рококо» на те литературные явления, которые отмечены внешними признаками этого стиля.

Для творчества Кребийона проблема его отношения к литературе рококо является одной из центральных. Его все еще продолжают причислять, причислять безоговорочно, к этому направлению 7 7 См.: «История французской литературы», т. I. М.—Л., 1946, стр. 724—725; Ю. К. Золотов . Французский портрет XVIII века, М., 1968, стр. 56. . Думается, что поступая так, исследователи упрощают проблему.

Чем же были на деле искусство и литература рококо?

Интимность и игривая грация, «дух мелочей прелестных и воздушных» (М. Кузмин), декоративная яркость расцветки и прихотливость формы, не признающей геометрической четкости и ясности, типичные для изобразительного и особенно для прикладною искусства эпохи, также легко прослеживаются в литературе, особенно в лирике и прозе «малых форм», где стилистические приметы рококо проявились особенно отчетливо. Это не было, как нам представляется, целостным, сформировавшимся направлением, хотя у литературы рококо были свои яркие характерные представители и даже теоретики. Между тем можно с определенностью говорить о чертах стиля рококо, которыми отмечены произведения разных жанров, разных направлений. Мы не склонны считать стиль рококо всеобъемлющим стилем эпохи, каковым он представляется Роже Лоферу 8 8 R. Laufer . Style rococo, style des «Lumières». Paris, 1963. , хотя «языком рококо», живым и острым, охотно пользовались и просветители, например, Монтескье — в «Книдском храме» и «Персидских письмах», Вольтер — в «Орлеанской девственнице» и лирике «малых форм», Дидро — в «Нескромных сокровищах». В XVIII в. во французской литературе существовали и другие направления. Был просветительский классицизм, представленный драматургией Вольтера 9 9 См.: Д. Обломиевский. Французский классицизм. M., 1968, стр. 304—313, 320—350. , был просветительский реализм, который мы находим, скажем, в прозе Дидро 10 10 См.: А. Иващенко . Реалистические повести Дидро. — В кн.: «Реализм XVIII века на Западе». М., 1936« стр. 133—179. , был сентиментализм, предромантизм и т. д. Был, наконец, реалистический роман Лесажа, Мариво, Прево, а этих столь разных писателей вряд ли следует рассматривать в рамках литературы рококо, хотя некоторые стилистические приметы этого направления и можно обнаружить в их творчестве.