Мао Дунь - Избранное

Из хижины вышел Цайси, крепкий, рослый здоровяк лет сорока. Быстро дойдя до края рисового поля, он поднял голову и оглядел небо. К этому времени светлая полоска у горизонта уже успела утонуть в громадном свинцовом одеянии, на небе не осталось ни единого просвета. Цайси потянул носом воздух, пытаясь определить, насколько он насыщен влагой.

— Черт побери! Будет снег, — пробурчал Цайси и пошел обратно в хижину. Порыв ветра, налетевший со свистом со стороны тутового сада за рекой, отвернул полу его изодранной ватной куртки. Из дома выбежала облезлая рыжая собака. Она втянула голову, выгнула спину, и казалось, что свалявшаяся шерсть на ней встала дыбом.

— Эй, ты, скотина, что, тоже холода боишься? — Цайси протянул руку и схватил собаку за холку. Похоже было, он искал, на чем бы сорвать плохое настроение, — схватив собаку, он отшвырнул ее в сторону.

Свалившись, она перекувырнулась, молча поджала хвост и помчалась обратно в дом.

— Ха-ха-ха, — заливался Цайси, заходя в хижину. — Сюшэн! Погода меняется. Сегодня едем за травой юньцао, — громыхал в комнате его могучий голос.

В углу копошилось что-то черное — это был Сюшэн, который вообще-то считался в доме «главой семьи», хотя на самом деле приходился Цайси двоюродным племянником. Он был моложе его лет на десять, но на вид казался гораздо старше. С детских лет его мучали приступы желтухи. Сейчас Сюшэн занимался тем, что раскладывал в два мешка пять доу риса и пробовал мешки на вес, чтобы они были одинаковыми. Разогнув спину, он спросил:

— Что, сегодня ехать за юньцао? Мне в город надо, рис продавать.

— В город завтра поедешь! Посмотрим, что ты будешь делать, если повалит снег. А что, деньги, которые в тот раз получили за сальные желуди, уже кончились?

— Давно уже. Это все ты со своей покупкой теплых курток на зиму. У нас нет масла, кончилась соль, да вчера еще староста приходил требовать, чтобы господину Чэню быстрее внесли полтора юаня процентов. Разве я не говорил, когда продали желуди, что сначала нужно заплатить Чэню проценты, а куртки можно купить и попозже. Но ведь вы…

— Ты что! Если мы пропустим сегодняшний день, то нам водорослей не достанется! — вспылил Цайси и ушел за дом. Сюшэн в раздумье посмотрел на небо. Он тоже боялся, что пойдет снег, к тому же северо-западный ветер дул уже два дня, и в излучине и изгибах реки наверняка скопилась масса водорослей: день промедлишь — и если даже снег не выпадет, их заберут другие. Но не мог он забыть и того, что вчера сказал староста: «Ах, не будет завтра денег? Ладно. Тогда отдавай в залог рис!» А как только рис попадал в руки старосты, он уже шел не по три юаня, а по полтора.

«И рис продавать надо, и водоросли собирать тоже надо» — с такими мыслями Сюшэн взял коромысло и попробовал взвалить на плечи оба мешка. Опустив его, он решил пойти к соседу спросить, не едет ли кто в город, чтобы попросить продать рис.

Зайдя в дом, Цайси с трудом протиснулся в овчарню (это была его спальня). Стащив с нар синий матерчатый пояс, он туго подвязался им. Стало гораздо теплее. Овец здесь не держали уже года два — у Сюшэна не оставалось денег, чтобы купить ягнят, — но особый запах от них сохранился до сих пор. Цайси любил, чтобы было чисто, он не только постоянно выносил сушить доски, покрывавшие нары, но и подметал земляной настил, на котором когда-то спали овцы. Делал он это совсем не для того, чтобы уничтожить оставшийся после них запах, — наоборот, ему нравился этот легкий душок, — а для того, чтобы на сырой земле не разводилась гнилостная плесень.

Решив, пока не пошел снег, постелить на нары пару охапок свежей соломы, он вышел из овчарни и направился к стогу. Подойдя ближе, Цайси услышал всхлипывания. У самого стога на земле стояло ведро, до краев наполненное водой. В лицо пахнуло чем-то знакомым, напоминающим овечий запах. Тут же сообразив, кто мог здесь оказаться, он в три прыжка очутился у стога и увидел там скорчившуюся, плачущую жену Сюшэна.

— Что с тобой? — спросил Цайси и, подхватив здоровую молодую женщину, попытался поднять ее. Но, увидев, что та обеими руками держится за надутый, большой живот, отпустил ее и обеспокоенно проговорил: — Что живот болит? Пора рожать?

Женщина сначала закивала, но потом затрясла головой и еле выдавила из себя:

— Боюсь, что нет, еще рано, наверное, плод поврежден — взяла вот ведро воды, донесла досюда, и живот так схватило — сил нет!

Цайси машинально оглянулся на ведро с водой.