Мао Дунь - Избранное

Ван Жунчан чуть не плакал. В голове Ху Гогуана внезапно возникла идея.

— Не вступать в союз тебе нельзя. Они могут сказать, что ты нарушаешь устав! — серьезно говорил он в то время, как Ван Жунчан кивал головой со страдальческим выражением лица. — Я думаю, что разговоры об обобществлении — это лишь слухи. Но участия в купеческом союзе тебе не избежать; только старайся не выделяться среди других.

— Можно найти подставного? — тихо спросил Ван Жунчан.

— Сейчас подставные в моде. Разве ты не можешь воспользоваться этим? Конечно, можешь.

— Очень хорошо, брат Чжэнцин, придумай что-нибудь подходящее. Мы ведь близкие родственники, нам нечего церемониться, — дружески сказал Ван Жунчан.

Этот несчастный точно ожил. Ху Гогуан, прикрыв глаза, улыбнулся: перед ним всплыло льстивое лицо Чжан Тецзуя. Внезапно вспомнив что-то, он открыл глаза и поспешно произнес:

— Чуть не забыл предупредить тебя, брат Жун. Ни в коем случае не называй меня больше Чжэнцином. Я отказался от этого прозвания. Не говори мне также Гофу — я переменил это имя на Гогуан. Отныне зови меня только Гогуан.

— Э, когда ж ты переменил?

— Сегодня.

Ван Жунчан широко раскрыл глаза от удивления.

— Сегодня я отправился за советом к Чжан Тецзую из Доулаогэ, — продолжал Ху Гогуан. — Старательно погадав, он предсказал мне, что я должен прославиться. У меня даже есть надежда стать членом комитета. А для члена комитета, сам посуди, мое имя Гофу [11] Гофу имеет смысл «императорский советник». , напоминающее о старых временах, абсолютно не подходит. Поэтому я и решил заменить свое имя на Гогуан [12] Гогуан — означает «слава государства». , Чжан Тецзуй, разобравшись в иероглифе «гуан», одобрил его. Так что не забывай, что сейчас я — Гогуан!

— Э… э… — по-видимому, не понимая всего до конца, кивал головой Ван Жунчан. — А в гадательной книге разве имеются слова «член комитета»? — неожиданно спросил он.

— Вообще-то нет. Однако там говорится о чиновниках, а члены комитета тоже чиновники. Поэтому Чжан Тецзуй и нагадал мне.

Ван Жунчан, как будто все поняв, закивал головой.

— А насчет твоего дела я, конечно, помогу. Но прежде всего я должен посмотреть анкету, затем что-нибудь придумаем, — говорил Ху Гогуан, тихо посмеиваясь с таким видом, будто все зависело от него.

— Посмотреть анкету легко, только о купеческом союзе я ничего сказать не могу. Самое лучшее — найти Лу Мую. Он как ходячая энциклопедия, все знает.

— Лу Мую? — наклонив голову, вспоминал Ху Гогуан. — Сын Лу — третьего в роде? Он не пожелал быть баричем, а занялся местными делами.

— Анкета в лавке, — перебил Ван Жунчан, — Чжэнцин, э… э… брат Гогуан, если ты не занят, прошу отобедать у меня в лавке. Заодно посмотришь и анкету.

Разумеется, Ху Гогуан не имел ничего против — у него уже возник план относительно этого дела.

Уже зажгли огни, а Ху Гогуан все не возвращался домой. За целый месяц, как стали распространяться тревожные слухи, еще не было случая, чтобы Ху Гогуан так долго отсутствовал; поэтому госпожа Ху очень встревожилась.

Цзинь Фэнцзе также была неспокойна. Она знала, что Ху Гогуан ушел вместе с Ван Жунчаном, а тот ясно видел, как Ху Бин приставал к ней. Она была уверена, что этот добропорядочный господин Ван обо всем расскажет хозяину.

Вспомнив, как было дело, она подумала, что Ху Бин, конечно, вел себя дерзко, но и она была не лучше. Когда Ху Бин обнимал ее, она строила ему глазки и смеялась. Ван Жунчан это прекрасно видел и непременно во всех подробностях опишет старику. Этого только не хватало!

Лицо Цзинь Фэнцзе покрылось горячим румянцем. Она вспомнила слова Ху Бина: «Все равно ты будешь моей. Сейчас чиновники и господа повсюду отдают своих наложниц сыновьям в жены».

Цзинь Фэнцзе и сама слышала, что новые власти не разрешают иметь наложниц. Все они выдаются замуж или переходят к хозяйским сыновьям. Вот почему Ху Бин сегодня и осмелился так открыто заигрывать с ней и она не сопротивлялась, а уступала.

Ху Бин не впервые приставал к Цзинь Фэнцзе; он делал это при случае и раньше. Тогда Цзинь Фэнцзе боялась старого господина и не позволяла Ху Бину особых вольностей. Да и Ху Бин опасался отца. Но в последнее время Ху Бин все время твердит: «Сейчас отцам не справиться с сыновьями», — а сегодняшняя ссора доказала, что старый господин даже побаивается сына. Вот почему Цзинь Фэнцзе разрешила Ху Бину ласкать себя.

Однако Цзинь Фэнцзе была невежественна и не понимала, что происходит вокруг. Она была еще более невежественна, чем Ху Бин, хотя и тот не отличался большой образованностью. Поэтому, вспоминая случившееся, она испытывала страх.