Виктор Ардов - С подлинным верно

— Доброго здоровьичка, товарищ старшина. Это вы до меня спешите?.. Так я же ж — вот. Я же стою на месте. Прошу, между прочим, зафиксировать: попыток на бегство не было.

А через два часа, коряво подписав протокол допроса, Сашка, снова обратившийся в гр-на Пташкина А. С., имевшего уже не девять, как оно было утром, а десять приводов и пять судимостей, ныне состоящего под следствием, сказал с горечью:

— И где же справедливость, гражданин следователь? Меня обратно в тюрягу, а он, гнусавый черт, обирает тех же теток систематически, и к тому же головы им затемняет своей сектой, — а его не трогают даже! Про него говорят, что он исправился и состоит на честном пути… А какой же тут честный путь?! Нет, несправедливо у нас обходятся! Что хотите делайте, а я буду говорить: верните его к нам в камеру, я поработаю там над его воспитанием!..

Ветреная летняя ночь. Фонарь на улице перед зданием проходной большого завода качается, смещая свет и тени то сюда, то туда. Город спит. Тишина, изредка прерываемая далекими гудками паровозов и автомобилей.

Старик вахтер запер двери из проходной на улицу и стоя дремлет, придерживая правой рукою приклад винтовки, висящей на ремне у него за спиною. Тишина… Ночь… Покой… И вдруг приближающийся стук каблуков по тротуару там, за дверью… Кто-то спешит… На завод?.. Ночью… Зачем?!.. Каблуки стучат все громче. И теперь слышно, что это — очень неровные сбивчивые шаги. Вахтер нехотя приоткрывает один глаз. Ему не хочется покидать уютное царство дремоты… Но вот громкие удары в двери окончательно возвращают старика к действительности. Еще стуки. Еще. Они делаются все более звучными, властными, нетерпеливыми… И вахтер заговаривает.

Вахтер . Ну, чего там?

Голос из-за дверей ( он нетерпелив и резок ). Открывай!

Вахтер . Вот тебе на!.. Почему ж это я должон открывать? Сейчас небось ночь…

Голос . Открой, тебе говорят!

Вахтер . Да кто ты такой, чтоб я тебе…

Голос ( перебивает ). Не узнал, что ли? Я — Косулин!

Вахтер . Какой еще Косулин?

Голос . Что ты дурака валяешь! Ну, Косулин, директор!

Вахтер ( с недоверием ). Директо-о-ор?.. Что это тебя принесло не в пору?.. Тебя и днем-то на заводе не увидишь, а тут…

Голос . Долго будешь рассуждать?! Смотри — уволю без выходного!

Вахтер . Так уж и уволишь!.. ( Отпирает щеколду на двери .)

Тотчас же дверь раскрылась настежь под сильным ударом того, кто ждал на улице.

Голос . То-то!

Вахтер . Ну покажись… Нет, на самом деле — директор!

Стремительно входит в огороженный барьерами проход директор завода. Оттолкнув вахтера, он спешит на территорию завода.

Директор . Пошли!

Вахтер . Куда пошли? Дай хоть дверь-то запереть… Небось бдительность все вы любите спрашивать…

Гремят ключи, хлопает и стучит дверь… А пока вахтер стариковскими непослушными руками запирает вход, директор быстро шагает по скупо освещенному заводскому двору — куда? — к складу готовой продукции… Собственно говоря, складом назвать это нельзя: готовые станки, выпускаемые заводом, заняли и крытые хранилища, и проходы к ним, и часть двора. Директор жадно хватается руками за первый же станок, что встретился на его пути. Он гладит несколько поржавевшую от дурного хранения машину, нажимает на кнопки управления, заставляет двигаться зажимы и тиски, шестеренки и рычаги. При этом какие-то неясные звуки, похожие на рыдания и стоны, на горький смех и сердитое рычание, исторгаются из его уст…

Поспешающий вслед вахтер застает директора именно в этом положении.

Вахтер . Вот ты где… а я уж думал…

Директор . Слушай, милок, как тебя звать-то?

Вахтер . Да нешто ты меня не узнал? Ну Никишин я, из литейного цеха Никишин. Еще четыре года назад провожали меня на пенсию. С почетом провожали. Ты сам речь произносил и поцеловал меня в те поры. Пукет мне еще распреподнесли: цветочки, значит, и папку с этим… ну, с адресом…

Директор . Может быть… Никишин, говоришь?

Вахтер . Факт — Никишин.

Директор . На пенсию, говоришь?.. Н-да… Тебя-то небось с почетом провожали…