Иван Ольбрахт - Избранное

— Ты? За что же это? — спрашивает он с любопытством.

Видно, пан капитан большой шутник! Он давно знает, за что, — ему первому доложили в канцелярии, но он хочет услышать обо всем еще раз.

— Осмелюсь доложить, пан капитан, вчера я был «У лебедя», и один штатский стукнул мою любимую девушку по голове.

— Гм, — удивленно и вместе с тем сочувственно произносит пан капитан. — Этот штатский есть хулиган! Ты говоришь, он дал тфой любимый тефушка по голове, так, что ли? Гм… Гм!.. А этот, тфой любимый тефушка — порядочный тефушка и ничего ему не сделяль, да?

— Ничего!

— Вот видишь. Я срасу догадалься, что нитшего… Шаль, шаль, такой красивый тефушка… Ну, а еще что?

— Осмелюсь доложить, этот штатский еще обругал меня и оскорбил мою честь.

— Так он еще обругаль тебя? Он еще оскорбиль тфой шесть? Нет, вы подумать только! Как же он оскорбиль тфой шесть?

— Он сказал мне, что я мерзавец.

Пан капитан таращит «от ужаса» глаза и складывает руки на груди, делая вид, будто ему не верится.

— Ты это серьесно гофоришь? Серьесно? Он сказаль, что ты есть мерсафец? Этот штатский сказаль тебе, что ты есть мерсафец. Нет, это нефосмошно. Я не верю этому… Гм-гм-гм! Послюшай-ка, Сомец, ты не снаешь, где шивет этот штатский?

— Осмелюсь доложить — не знаю!

— Ах… как это шалько, что ты не снаешь! Как шаль! Как ты тумаешь, почему я тебя об этом спрашиваю?

— Осмелюсь доложить — не знаю!

— Не снаешь? Он не снает! Так снай. Я хотель… э… э… besuchen [24] Посетить (немецк.) . этот штатский, посмотреть на него. Таких умных штатских я еще не встречаль. Посмотреть и сказать: мое почтение, герр штатский, вместо того чтобы назвать зольдата Сомеца мерсафцем — вам бы следовало насвать его «самым отпетым мерсафцем во всем полку»! Ты… ты… — Пан капитан умолкает, а потом, вытаращив глаза, начинает кричать: — Паршифец! Только и снает, что наширается, как швайн [25] Свинья (немецк.) . , только и снает, что мордобоем санимается! Ну, погоди у меня! Я тебе покажу «любимый тефушка», я тебе показу «шесть»! Я тебя, сфолочь, скною на гауптфахте! — а затем по-немецки: — Паршивая свинья! На кого он похож! На кого он похож, черт его побери! Позволил какому-то штатскому разукрасить себя как… как… — и снова по-чешски: — Ну, погоди, негодяй! Я тебе садам, мерсафец! Я тебе садам! Погоди у меня!

Капитан делает шаг вправо и оказывается лицом к лицу с Хомяком.

Хомяк молчит.

— Ну? будешь гофорить?

— Геркаптан, ихме… ихме…

Пан капитан подбоченивается, усмехается и взглядом приглашает поручика полюбоваться на это зрелище.

— Ну, молетец, молетец… отличилься…

— Гератман, гератман, ихме… ихме…

— Ну, дальше, дальше, воль! — понукает Хомяка капитан, — снаешь, что есть воль?

Хомяк не понимает. Он в ужасе.

— Снаешь, нет? — пан капитан приставляет ладони к вискам и изображает рога. — Это, который делает: муу-у!

— Гератман, ихмеле… — пытается Хомяк хоть как-нибудь загладить свой промах, но у него ничего не выходит, и он стоит красный, как рак, и едва не плачет.

Пан капитан смотрит на него и наслаждается. Наслаждается и пан поручик.

— Потшему этот больван не снает рапорт? — оборачивается капитан к поручику.

— Я приказал капралу Граздере научить его.

— Капрал Граздера! — гремит по коридору.

Капрал выбегает из дверей, летит по коридору и вытягивается в струнку перед командиром роты.

— Вы получили от герр лейтенанта Befehl [26] Приказ (немецк.) . наутшить Хомяка гофорить: dass ich zum Rapport befohlen bin?

— Осмелюсь доложить, так точно, но…

— Я посашу вас! — орет капитан.

— Осмелюсь…

— Abtreten! [27] Пошел прочь! (немецк.)

Капрал щелкает каблуками, прикладывает руку к козырьку и согласно приказанию уходит.

Следующим в шеренге стоит Кадержабек, который во время описания лунной идиллии безнравственно хихикал. За ним — Прашек, который сказал Хомяку, что родина — это чехи. На них пан капитан взглядывает мельком.

— Командуйте «разойдись». А этот пусть останется, — говорит он поручику, кивая на Прашека.

— Рядовой Прашек, остаться! Остальные — разойдись!

Четырнадцать ладоней звонко ударяют по прикладам, стены отвечают эхом. Двадцать восемь кованых сапог топают по каменным плитам. Солдаты скрываются в помещениях, и в коридоре остаются только бледный Прашек, капитан да поручик. Пан капитан вытягивается перед солдатом во весь рост, закладывает руки за спину и ледяным взором ощупывает его с головы до пят.