Уильям Теккерей - Дневник Кокса [Cox's Diary]

Удостоить праздник своим посещением обещали ее высочество принцесса Шлоппенцоллерншвигмарингская, герцог Сакс-Туббингенский, его превосходительство барон Штрумпф, его превосходительство Луутф-Али-Кули-Бисмилла-Мохамед-Рашид-Алла, персидский посол; принц Футти-Джо, посланник короля Ауда; его превосходительство дон Алонсо ди Качачеро-и-Фанданго-и-Кастаньете, испанский посол; граф Равиоли из Милана, посланник республики Топинамбо и еще целое скопище знатных особ. Их имена в афишах произвели необычайный фурор.

Кроме них, мы пригласили прославленный оркестр Московской музыки, семьдесят семь Трансильванских трубачей и знаменитых Богемских миннезингеров, а также самых известных артистов Лондона, Парижа, континента и всей Европы.

Вам остается теперь только представить, какой это был блистательный триумф для «Приюта сирот прачек». В парке раскинули великолепный шатер, в котором надлежало собраться дамам-патронессам. Шатер был обвешан образцами мастерства питомцев приюта; для девяноста шести из них предполагалось устроить пиршество в саду, и прислуживать им должны были сами дамы-патронессы.

Джемми с дочерью, мадам де Фликфлак, я, граф, барон Понтер, Таг и Хламсброд покатили туда в кабриолете и в ландо четверкой, напрочь затмив бедняжку леди Килблейз с ее парным выездом.

Было устроено отличное угощение из холодных блюд, на которое пригласили друзей дам-патронесс, после чего мои дамы с кавалерами отправились гулять по аллеям. Хламсброд и Таг вели под руки Джемми, а барон предложил одну руку мадам де Фликфлак, другую — Джемайме Энн. Во время прогулки им встретился не кто иной, как бедняга Крамп, мой преемник по парикмахерскому и парфюмерному делу.

— Орландо! — вымолвила Джемайма Энн, красная как мак, и протянула ему руку.

— Джемайма! — воскликнул он, протягивая свою, белый, как помада для волос.

— Сэр?! — молвила Джемми тоном герцогини.

— Сударыня, неужели ж вы забыли своего работника?

— Маменька, разве вы не помните Орландо? — чуть не плача спросила Джемайма Энн, чью ручку Орландо успел схватить и не отпускал,

— Мисс Таггеридж Коукс, вы меня удивляете. А вы, сэр, запомните: наше положение в обществе изменилось, и впредь я попрошу не докучать нам вашей фамильярностью.

— Наглец! — сказал барон. — Кто есть этот канайль?

— Канайте-ка сами отсюда, мусье, подобру-поздорову! — в ярости вскричал Орландо. Обезумев от гнева, он кинулся прочь и тут же смешался с толпой. После его ухода Джемайма Энн побледнела и, казалось, занемогла… Поэтому Джемми отвела ее в шатер и оставила там под надзором мадам де Фликфлак и барона, а сама удалилась с остальными джентльменами, чтобы присоединиться к нам.

Как мы узнали позднее, вскоре после того, как они уселись в шатре, мадам де Фликфлак, радостно вскрикнув, вдруг сорвалась с места и кинулась догонять знакомую, которая якобы только что прошла мимо.

Барон же остался наедине с Джемаймой Энн. То ли шампанское ударило ему в голову, то ли красота моей милочки, которая в тот день казалась еще привлекательнее, чем обычно, — но только не прошло и минуты после ухода мадам Фликфлак, как он бухнулся перед моей дочерью на колени и безо всяких признался ей в любви.

Тем временем несчастный Орландо Крамп разыскал меня и, стоя рядом, с самым унылым видом слушал знаменитых Богемских миннезингеров, исполнявших прославленное сочинение Гете:

Припев:

Они стояли, как обычно, заложив пальцы за проймы жилеток, и только хор затянул «о-оооо!» в конце сорок седьмого куплета, как Орландо вдруг встрепенулся.

— Кто-то кричит! — сказал он.

— Так и есть, — подтвердил я, — и уж больно надсадно, хоть нынче и мода на охи да ахи.

Но тут опять раздался пронзительный крик, и Орландо стрелой метнулся вперед, успев воскликнуть:

— Клянусь, это ее голос!

— Чей голос? — спросил я.

— Пойдемте посмотрим, что там за скандал, — предложил Таг.

И мы пошли в сопровождении целой оравы любопытных, которые заметили, куда побежал Орландо.

Мы застали бедняжку Джемайму Энн почти в обмороке; Джемми держала в руке флакон с нюхательной солью; барон сидел на земле, прижимая к носу платок, а Орландо наскакивал на него и вызывал драться, если у того достанет храбрости.

Джемми гневно взирала на моего бывшего подручного.

— Уведите этого малого, — приказала она. — Он оскорбил французского дворянина, на каторгу его!