Геннадий Толмачев - Ради смеха, или Кандидат индустриальных наук [Повести, юмористические рассказы, фельетоны]

— Кто разрешил командировку? — громыхнуло руководство, когда похудевшие друзья прибыли из столицы.

Три буйные головы поникли. Ну, а покаянную голову, известное дело, меч не рубит. Пожалели проказников. А зря.

Командировка, откровенно говоря, дело трудное. Так иной раз завертишься, что и голову потеряешь. Заместитель управляющего автотрестом В. Питушкин за десять месяцев двенадцать раз слетал в Москву, четыре раза в Ленинград, прокатав в общей сложности целый «Запорожец» последней марки. Города, как в калейдоскопе, мельтешили перед его глазами, и вскружили ему голову до такой степени, что он не узнал своего родного города. В родном городе снял номер в гостинице, прожил тут двадцать дней, получил 176 рублей командировочных и укатил в Москву. Вот ведь до чего командировки доводят!

Кстати, читатель, а приходилось ли тебе быть свидетелем таких картинок? В аэропорту или в самолете друг другу в объятия падают два или три симпатичных мужчины. Кто они? Родные? Соседи? Нет, это вечные странники за государственный счет. Их много. Им впору свой профсоюз создавать.

Далеко-далеко, где и людей-то почти нет, есть трест. Раз есть трест, значит, есть и управляющий. Знакомьтесь: Б. Б. Байка. Раскрыв наш городской телефонный справочник, мы читаем: Байка Б. Б. Это не тезка и не родственник. Все дело в том, что далекий Б. Б. Байка — это и есть столичный Байка Б. Б. Кто пожелает лично убедиться в этом, пусть встретит Б. Байку в аэропорту под Первое мая, под Новый год, под праздник Великого Октября и под другие всенародные торжества. В аэропорт, чтобы повидать эту знаменитость, вам придется ехать за свой счет, а вот Б. Б. Байка огромные расстояния покрывает за счет государства. И не раз, и не два, а по десять раз в год.

А однажды… Впрочем хватит примеров. Читателю, по-видимому, и так ясно, что дело с командировками обстоит, мягко говоря, не совсем гладко. И беда тут в том, что мы порой не умеем подходить к делу творчески. Представьте, какую, например, экономию даст всего-навсего одна перефразированная пословица: «Любишь кататься — люби и денежки платить». Так-то оно, между нами говоря, справедливее будет.

Расстроить человека — пара пустяков: он что чуткий музыкальный инструмент. И потому приходится слышать: «Не играй на нервах». А мы частенько играем. И чем хуже слух, тем больнее и горше окружающим. Потому что, в отличие от рояля, человек реагирует и на погоду, и на очереди в магазине, и на день недели (понедельник и суббота!), и на уйму всяких других вещей. Человек всегда в настроении. В добром ли, в дурном, но в настроении. А настроение прямо пропорционально количеству улыбок, отпущенных в наш адрес за текущий день.

Мы падки на улыбки. Женские и мужские, детские и пенсионные, родные и чужие. Но всегда добрые. Ибо улыбка, как значится в словаре, «есть выражение лица, рта, глаз, показывающее расположение к смеху…» Казалось бы, чего проще: бери и располагай в этом направлении лицо, рот, глаза. Не скупись, одаривай улыбками ближних и дальних!

Наступил, скажем, кто-то в троллейбусе тебе на ногу. Думаете — грубиян? Ан нет. Гражданин вдруг смущенно улыбнулся: «Простите». А вы отвечаете: «Пожалуйста!» И сразу лицом, ртом и глазами показываете расположение к смеху, забыв, что секунду назад хотели ему сказать такое, отчего волосы поднимаются. А тут улыбка. И инцидент исчерпан. А если бы все так! Да везде бы так! Смешно…

Но мечтать так мечтать. Скажем, идет по коридору директор института. Увидев вас (лично вас, обыкновенного мэнэса), он приостанавливается и говорит: «С добрым утром!» Ваши действия, товарищ мэнэс? Подсказываю. Вы делаете лицо, будто вас поприветствовал двухтумбовый стол и шествуете дальше. Что бы о вас подумал директор (я не говорю, что бы он сделал)? Да, наверное, у директора испортилось бы настроение. И он бы в этот день хуже работал. К счастью, директоров у нас мало, а нас много. Не потому ли начальники здороваются с нами гораздо реже, чем мы. А чтобы еще с улыбкой, да по ручке…

Социологи утверждают: у высококвалифицированного рабочего производительность труда падает на 20–30 процентов, если в злополучное утро начальник не ответит на его приветствие. 20–30 процентов… Вот вам и цена доброй улыбки.

У нас, в общем-то, всего две категории людей, для которых, чем меньше фронт работ, тем лучше. Это пожарники и милиционеры. Стояли бы, скажем, последние на перекрестке и, вместо «дыхнем, гражданин», требовали бы: «Улыбнемся, товарищ… Не будем нарушать правил уличного обхождения». Все хорошо, но «бы» мешает. Но будет так когда-нибудь, товарищи. Ей-ей, будет!