Эрнест Хемингуэй - Полное собрание рассказов

Бескорыстие, забота и добрая воля основаны прежде всего на честной, безграничной и бескорыстной доброй воле нас самих. Можно сознательно совершенствовать добрую волю, подчеркивая человеческие предрассудки, их естественные симпатии и антипатии. Именно это я многократно и пытался делать. Поэтому мы с Ирмой любим друг друга. Поэтому я люблю всех вас. Вам мои чувства могут показаться предосудительными, но такие они только в Вашем представлении: для нас это разумные симпатии и антипатии. Вы не понимаете, откуда они у меня. Идеал для меня – это Вы, женщина. Понимаете ли Вы, что из этого следует? Сердцевина идеала – женщина, которую я люблю! Вам это не нравится, потому что меня не в должной мере увлекает то, что нравится Вам, и я знаю, что Вы – не единственная, у кого возникают такие чувства. Вам это не нравится, потому что я не улыбался и не смеялся прошлым вечером над объектом Ваших насмешек. С учетом скромности, которой должен обладать мой идеал женщины, глядя на Вас и Клару, я не мог найти ничего забавного и смешного в формах женских конечностей, как это делали Вы, сравнивая эти самые конечности.

Мой идеал – женщина, созданная Высшим Существом или природой, какую бы она ни приняла форму, и когда этот идеал смешивают с грязью непонятными и неприятными мне сравнениями, становится ясно, что вызывает мое негодование.

Я знаю, что не участвую во многих забавах и розыгрышах, которые веселят людей, и такое поведение не раз было за мной замечено. Я всегда об этом сожалел. Много лет назад, когда я был гораздо моложе, посещая пикники и вечеринки, я не веселился с тем же энтузиазмом, что и все, на что мне постоянно указывали. Я пытался не выражать свои чувства, прилагал все силы к тому, чтобы они не прорывались на поверхность, но у меня ничего не выходило, и их все-таки замечали.

Мне не нравится видеть то, что не добавляет очарования и благородства женщине в силу природы моей жизни и сформировавшегося у меня идеала, потому что я склонен к глубокомыслию и для многого ставлю более высокую планку, чем обычный человек. Идеалы – самые могучие силы, известные человеку, но они у меня сформировались, думаю, раньше, чем следовало, и теперь моими же стараниями они сфокусированы на одном объекте. Мы все должны иметь идеалы. Почему я выбрал этот, не имею ни малейшего понятия, но рад, что выбрал именно его. Я точно знаю, что мужчина, у которого есть идеалы, который отказывается марать, принижать или высмеивать свои идеалы, какую бы высокую цену ни приходилось за это платить, никогда не ощутит себя бедняком, никогда не почувствует себя одиноким разумом и душой.

Эти симпатии и антипатии, которые Вы считаете ничем не вызванными и направленными против Вас, – Ваши мысли о моей предвзятости по отношению к какому-то действию, слову, замечанию. Однако в конце концов они могут оказаться вполне оправданными, поскольку они есть у людей. И раз уж Вы жаждете понимания, доброй воли и любви, необходимо закрывать на некоторые из них глаза, иначе не видать Вам ни понимания, ни доброй воли, ни любви. Иногда кому-то нравится что-то очень плохое, и для нас, возможно, будет лучше, если мы пойдем у них на поводу. Но естественный для нас путь – отстаивать наши убеждения, и тогда некоторые люди увидят здравомыслие нашего метода и последуют нашему примеру.

Теперь я хочу пройти большую часть пути, чтобы обуздать и взять под жесткий контроль свои чувства, сделать все возможное, чтобы радовать других, и если Вы готовы пройти эту часть пути мне навстречу, тогда мы забудем прошлое.

Я всегда придерживался мнения: если я хочу подружиться с человеком, единственный для этого способ – изыскать возможность оказать этому человеку услугу. Помоги тому или другому, и не раз, и результат не заставит себя ждать. Хорошие друзья это ценят. Показывают они это или нет, ты знаешь, что они твои друзья. Если я чувствую, что могу их потерять, то ищу причину в себе – какую-нибудь отвратительную привычку и пытаюсь свести к минимуму ее проявления или избавиться от нее полностью. Изабель, удалось ли мне добиться желаемого? Изабель, удалось ли мне этим письмом хотя отчасти расположить Вас к себе?

Я не имею ни малейшего понятия относительно того, как Вы воспримете мое письмо, но я надеюсь, что в какой-то степени оно объяснит Вам, почему я веду себя так, а не иначе.

Если я побудил Вас испытывать ко мне безразличие, если в растущей ко мне антипатии вина моя, я могу сказать только одно – извините меня. Я такой, как есть, это мое естество, и я сожалею, если вызвал у Вас такие чувства.