Эрнст Гофман - Крошка Цахес, по прозванью Циннобер

— Тише, тише, Бальтазар! — шептал Проспер. — Возьмите эту палочку и поколотите хорошенько малютку; но только не трогаясь с места.

Бальтазар взял тросточку и давай бить ненавистного. Какова же была его радость, когда он увидел, что малютка свалился от его ударов со стула и катался по земле. В ярости бросился он вперед, и явление исчезло в тумане и дыме.

— Стойте! Если вы разобьете зеркало, мы пропали! — воскликнул Проспер, отдернув бешеного Бальтазара назад. — Теперь выйдите вон.

Друзья вышли в соседственную светлую комнату.

— Слава Богу, что мы наконец убрались из этой проклятой залы, — воскликнул Фабиан, переведши дыхание. — У меня закружилась голова от духоты и жара, и к тому ж это глупое шарлатанство, которое так ненавижу!

Бальтазар хотел что-то сказать; но в это самое время вошел Проспер Альпанус.

— Теперь нет никакого сомнения, — сказал он, — что уродливый Циннобер ни гном, ни земляной дух, а просто обыкновенный человек. Но тут вмешалась какая-то другая чародейственная сила, которой до сих пор я еще не мог открыть и потому самому не знаю еще, как помочь. Но навестите меня, г. Бальтазар, через несколько дней, и тогда мы увидим, что делать. До свиданья.

— Итак, г. доктор, сказал Фабиан, — подошед к Просперу, — вы чародей и, несмотря на все свои чары, не можете ничего против гадкого Циннобера. Знаете ли, что я почитаю вас просто шарлатаном. Бальтазар влюблен, пишет стихи, и потому вы можете действовать на него вашими картинами, куклами, магическими зеркалами и подобным вздором; но не на меня. Я человек просвещенный и не допускаю никаких чудес.

— Это как вам угодно, — возразил Проспер, смеясь громко. — Но хоть я и не совсем колдун, знаю однако ж много прекрасных вещей.

— Из вегелевой магии [10] «Природная магия, состоящая из всевозможных забавных и полезных трюков, составленная Иоганном Кристианом Виглебом. В двух томах» («Die natürliche Magie, aus allerhand belustigenden und nützlichen Kunststücken bestehend, zusammengetragen von Johann Christian Wiegleb») — популярный трактат, содержавший схемы механизмов для фокусов и салонных развлечений. Неоднократно публиковался начиная с 1779 г. Известно, что Гофман читал этот трактат и почерпнул из него, в частности, идею куклы-автомата. и тому подобного. Ну, в этом профессор Моис Терпин перехитрит вас наверное, и вы никак не сравняетесь с ним, потому что честный старик всегда показывает нам, как это все естественно, и никогда не окружает себя такой таинственностью, как вы, милостивый государь. Ваш покорнейший слуга.

— Э, помилуйте, неужели мы расстанемся не примирившись? — сказал Проспер Альпанус и начал водить руками по рукам Фабиана от плеча до кисти.

— Что это вы, г. доктор? — воскликнул Фабиан, сдавленный каким-то тяжелым чувством.

— Теперь ступайте, господа, — сказал доктор. — Вас, г. Бальтазар, я надеюсь видеть скоро. Скоро узнаем мы, чем помочь.

— Тебе не будет на водку, — сказал Фабиан золотисто-желтому швейцару и опять схватил его за пышное жабо.

Швейцар повторил прежнее «кваррр» и в другой раз укусил Фабиану палец.

— Бестия! — воскликнул Фабиан и бросился вон.

Обе лягушки проводили друзей до ворот, которые затворились за ними с глухим рокотом.

— Я не знаю, Фабиан, — сказал ему Бальтазар, шедший позади, — что за странный сюртук надел ты сегодня. С такими длинными полами и с такими короткими рукавами.

В самом деле, Фабиан увидал, что его коротенький сюртучок тащился почти по земле, а рукава, прежде довольно длинные, поднялись до локтей.

— Чёрт возьми! Это еще что такое? — воскликнул он с величайшим удивлением и начал обдергивать и оттягивать рукава вниз. Сначала это, казалось, помогло; но когда они вошли в городские ворота, рукава поднялись опять вверх, а полы опустились, и несмотря ни ни какое дерганье, вскоре первые дошли до плеч, обнажив совершенно руки, а полы вытянулись в огромный шлейф, который удлинялся все более и более. Все проходящие останавливались и помирали со смеху; мальчишки с криком бежали за Фабианом, дергали и рвали длинный талар [11] Длинная мантия западноевропейских клириков, как священнослужителей и монахов, так и ученых, судей, преподавателей и пр. его, а он все удлинялся. Наконец Фабиан вышел из себя и как сумасшедший бросился в первую отворенную дверь — и в то же мгновение исчез и шлейф.

В это самое время, к Бальтазару подбежал референдариус Пульхер и, схватив его за руку, увлек в соседний переулок.

— Как, ты еще здесь? — воскликнул он торопливо. — Педель получил приказание арестовать тебя.