Вилли Бредель - Отцы

Шуцман несколько смешался, услышав, как небрежно гость попросил сотню. Видно, эти пьянчуги — люди со средствами. Он наклонился над стойкой и о чем-то пошептался с хозяином. Тот требовал гарантий.

— Ваши документы! — обратился шуцман к нарушителям порядка.

— Пожалуйста! — в один голос воскликнули оба.

— Профессия? — спросил шуцман.

— Управляющий фирмой, — гордо ответил Феликс.

— Фабрикант сигар, — с неменьшей важностью ответил его собутыльник. Этот ответ вызвал у Феликса новый взрыв веселья.

Оба показали удостоверения личности со штампом полиции, а Феликс, кроме того, предъявил еще и воинский билет. Воинский билет шуцман просмотрел с особой тщательностью и, возвращая документ, с почтением взглянул на его владельца и даже на мгновение приложил руку к каске. В документе значилось, что Феликс Штримель уволен с действительной службы в чине вице-фельдфебеля. Тут уж все пошло быстро, без задержек. Друзья подписали протокол и заверили хозяина, что в течение недели возместят ему убыток.

— Но вы не ответили на мой вопрос! — И Брентен встал перед шуцманом в вызывающей позе.

— Какой вопрос?

— Вот видите, самое важное-то вы и забыли! — воскликнул Брентен, с укором взглянув на «синего». — Ведь я спрашивал вас: за кого вы — за буров или за англичан?

— Здесь что, был политический спор? — спросил шуцман и нахмурился.

— Вижу, что вы за англичан, — сказал Брентен, — раз вы увиливаете от прямого ответа. Стыдитесь! Ваш кайзер, который платит вам жалованье, за буров. Разве вы не знаете о его телеграмме президенту Крюгеру? Не знаете? Как вам не стыдно!

Приятели с победоносным видом покинули пивную. Феликс, который был выше ростом и лучше одет, подхватил своего шурина под руку, и так, поддерживая друг друга и бросая вызывающие взгляды встречным, они зашагали по Штейндаму. Вдруг Феликс остановился, лихо подкрутил кончики своих щегольских усиков и, посмотрев прямо в глаза Карлу, сказал:

— Эту шутку с бурами ты здорово отмочил. Бедный малый совсем растерялся. А теперь — серьезный вопрос: куда мы направим свои стопы, Карл?

Брентен был чуть не на целую голову ниже своего спутника. Лихо сдвинутый на затылок черный котелок, который вице-фельдфебель запаса Феликс Штримель именовал «цивильной каской», оставлял открытыми начесанные на лоб волосы. Усиков он еще не завел — Карлу еще и двадцати одного года не было. Однако верхнюю губу покрывала жиденькая неровная растительность, за которой Брентен любовно ухаживал, смазывая ее «фиксолином». Карл глубокомысленно сдвинул брови. Феликс предложил:

— Едем на лоно природы. На конке до Ютхорна…

Карл энергично замотал головой.

— Бр-бр… Б-р-р. Только не за город! Пошли лучше в «Летучую мышь»!

— Великолепно! — тотчас согласился Феликс, снова подхватил приятеля под руку и на потеху Прохожий затянул громким, отнюдь не пленительным голосом: «Я бродячий певец… крыс, мышей я ловец…»

Карл, вспоминая зеркало и своих сестер Мими и Лизбет, пел: «Счастлив тот, кто сожрет все, что он не пропьет».

И так, упорно распевая всяк свое, они потащились в бар «Летучая мышь».

Поздно вечером Карл Брентен волей-неволей направился домой. Его гнала неодолимая потребность выспаться. Двое суток он кутил без просыпу: в субботу, отпраздновав день рождения Мими, они вчетвером пошли шататься по пивным. Но последние десять часов путешествовали только Карл и Феликс. Густав и Хинрих, дрессированные муженьки, как презрительно называл их Брентен, вернулись, точно послушные собачонки, к своим женам. Карл Брентен презирал всех женщин мира, и в особенности свою собственную супругу. Минутная слабость — и ад на целый век. Кто это сказал? Гм… Феликс, конечно. Пошляк этот Феликс. Но он прав.

Карл подошел к дому и уже собрался было войти в подъезд, как вдруг откуда-то из темного угла навстречу ему выскочила соседка, фрау Боллерс. Он испуганно отшатнулся.

— Господин Брентен, господин Брентен, вам лучше в таком виде не подниматься наверх. Ваша жена родила мальчика.

— И поэтому мне туда не ходить? — возмутился Брентен. — Очень мило!

— Дорогой господин Брентен, — убеждала соседка, — всего несколько часов как она родила. Ваша жена очень измучена. Надо же понимать. И потом — ваша теща там. Она уже несколько раз о вас спрашивала.

При слове «теща» Карл Брентен вздрогнул и попятился. Сразу присмирев, он обалдело смотрел на соседку. Только теперь, по-видимому, слова ее дошли до его сознания.