Стивен Крейн - Третья фиалка

— Морщинистый, угомонись! Ну, Горе, расскажи! Давай говори!

— И что тебе так хочется узнать? — с трагическими нотками в голосе вскричал Горе. — Ты чертовски любопытна! Повторяю еще раз, все это яйца выеденного не стоит.

— Э нет, вот тут ты не прав, — зловеще сказала Флоринда, — иначе бы давным-давно все рассказал.

После возвращения Хокера она выкурила сигарету и решительно заявила:

— Ну все, мне пора.

— Кто сегодня проводит тебя домой, Кутерьма?

— Никто, — ответила она.

— Вот что я тебе скажу, — миролюбиво произнес Горе, — мы сейчас сыграем партию в покер, и выигравший удостоится редкой чести доставить мисс Кутерьму домой под крылышко мамочке.

Пеннойер с Морщинистым тут же сдвинули тарелки на край стола. Горе виртуозно срезал колоду, демонстрируя рвение отличного игрока. Лица любителей покера оживились.

— Теперь, индейцы, — торжественно произнес Горе, — добираем карты, открываем и определяем счастливчика.

Флоринда подалась на стуле вперед. Ей были хорошо видны карты Пурпура Сэндерсона и Хокера. Сэндерсон с серьезным видом взирал на две пары, тузов и дам, а Хокер — на захудалую пару семерок.

— Ну что, добираем? — спросила она.

— Разумеется, — ответил ей Горе. — Сколько тебе, Морщинистый?

— Четыре, — жалобно изрек тот.

— Мне три, — попросил Пеннойер.

— Мне одну, — сказал Сэндерсон.

— А мне три, — подал голос Хокер.

Когда он опять поднял руку, стул Флоринды опасно наклонился вперед. Она увидела, что к паре добавилась еще одна семерка. Сэндерсону доставшаяся карта не помогла.

— Первый после сдающего, — произнес Горе. — Что у тебя, Морщинистый?

— Ничего, — ответил тот, выкладывая карты на стол. — До свидания, Флоринда.

— У меня две пары, правда, маленькие, — с надеждой в голосе заявил Пеннойер. — Кто-нибудь их бьет?

— Бьет, — отозвался Сэндерсон. — У меня тоже две пары, в том числе тузовая.

— Не зазнавайся, у меня три семерки, — осадил его Хокер.

— Мне тебя не побить, — сказал Горе. — Счастливый ты человек, Билли. Сам Бог ведет тебя сегодня на Третью авеню.

Флоринда, незадолго до этого подошедшая к окну, повернулась и беззаботно спросила:

— Ну и кто выиграл?

— Билли Хокер.

— Что ты говоришь? — удивленно переспросила она.

— Не переживай, Кутерьма, я тоже когда-нибудь выиграю, — утешил ее Пеннойер.

— И я, — добавил Горе.

— Доброй ночи, старушка! — сказал Морщинистый.

Все столпились у двери.

— Держись за Билли. И не забывай про две ступеньки наверху! — с умным видом крикнул Пеннойер в кромешный мрак. — Видишь их?

Флоринда жила в доме, чей фасад был испещрен пожарными лестницами. На улице шел нескончаемый ремонт. Местные жители жаловались, что камням мостовой не дают полежать достаточно долго для того, чтобы пешеходы испачкали их своими ботинками, — едва положив, по приказу муниципальных властей сразу выковыривают обратно и складывают небольшими кучами. Потом камни снова укладывают, снова вынимают и снова затевают так называемые дорожные работы. Вдобавок ко всему лавочники привозили на телегах товар исключительно в темное время суток, лишая обитателей убогих домов нормального сна. Вот сюда Хокер и привел Флоринду. Оживленный проспект за их спинами, сияющий желтым светом, остался позади, и они словно бы оказались в мрачном лабиринте.

— Билли, — вдруг произнесла девушка, — почему ты на меня так злишься?

Из-за кучи строительного мусора вынырнул местный житель, и Флоринда прижалась к Хокеру, поскольку этот субъект мог оказаться бандитом.

— Что ты такое говоришь! Я совсем на тебя не злюсь.

— Нет, злишься.

Когда они остановились у ее дома, Флоринда подняла голову и взглянула на Хокера. Ее лицо во тьме казалось странно бледным, глаза сияли тем же блеском, каким обычно светится отражение луны в горном озере. На Хокера будто озарение снизошло, в горле встал ком, но он проглотил его и воскликнул:

— Флоринда!

Девушка опустила глаза, казалось, она высматривает что-то на ступеньках, теперь она была похожа на нашкодившую школьницу. Ничего не сказав, Флоринда медленно вошла в дом.

На куче камней висела красная лампа, предупреждая жителей окрестных домов, что на улице ведется ремонт.

— В субботу в «Гамен» мне выпишут чек, — сказал Горе. — Они купили мои комиксы.

— Отлично, — встрепенулся Морщинистый. — Значит, деньги распределим так, чтобы хватило до полудня субботы. А вечером в пятницу мы вполне можем позволить себе табльдот.