Чарльз Диккенс - Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби

По окончании этой речи, которая вызвала сильное волнение у миссис Кенуигс и произвела желаемое действие, внушив компании полное представление о достоинстве сборщика, зазвонил колокольчик.

— Это он! — в смятении прошептал мистер Кенуигс.— Морлина, милая, беги вниз, впусти дядю и поцелуй его, как только откроешь дверь… Гм! Давайте беседовать!

Следуя предложению мистера Кенуигса, гости заговорили очень громко, чтобы иметь вид веселый и непринужденный, и, как только они принялись за это дело, невысокий старый джентльмен в коричневом костюме и гетрах, с лицом, словно вырезанным из железного дерева, был весело введен в комнату мисс Морлиной Кенуигс, о необычном имени которой можно здесь заметить, что оно было придумано миссис Кенуигс перед первыми родами, чтобы особо отличить первенца, если таковой окажется дочерью.

— Ах, дядя, я так рада вас видеть! — сказала миссис Кенуигс, горячо целуя сборщика в обе щеки.— Так рада!

— Желаю тебе, дорогая моя, еще много раз праздновать этот счастливый день,— сказал сборщик, отвечая на приветствие.

Но вот что было интересно: здесь находился сборщик платы за пользование водопроводом, однако он не принес с собой обычной своей книги, пера и чернил, не постучал дважды в дверь, не наводил трепет и целовал — да, именно, целовал — приятную особу женского пола, и не распространялся о налогах, вызовах в суд, извещениях, и не говорил, что он заходил и что больше уже не зайдет взимать плату за два квартала. Приятно было наблюдать, как смотрели на него гости, поглощенные этим зрелищем, и видеть кивки и подмигиванья, которыми они выражали свою радость по поводу того, что нашли столько человечности у сборщика налогов.

— Где вы хотите сесть, дядя? — спросила миссис Кенуигс, вся сияя от семейной гордости, вызванной приходом знатного родственника.

— Где угодно, дорогая моя,— ответил сборщик.— Я непривередлив.

Непривередлив! Какой скромный сборщик! Будь он писателем, знающим свое место, он не мог бы быть более смиренным.

— Мистер Лиливик,— сказал Кенуигс, обращаясь к сборщику,— друзья, присутствующие здесь, сэр, жаждут иметь честь… Благодарю вас… Мистер и миссис Катлер — мистер Лиливик.

— Горжусь знакомством с вами, сэр,— сказал мистер Катлер.— Я очень часто о вас слышал.

Это была не пустая вежливость, ибо мистер Катлер, проживая в приходе мистера Лиливика, и в самом деле слышал о нем очень часто. Аккуратность, с какой тот наносил визиты, была поистине изумительна.

— Джордж, вы, вероятно, знаете мистера Лиливика,— продолжал Кенуигс.— Леди из нижнего этажа — мистер Лиливик. Мистер Сньюкс — мистер Лиливик. Мисс Грин — мистер Лиливик. Мистер Лиливик — мисс Питоукер из Королевского театра Друри-Лейн. Очень рад познакомить двух выдающихся особ. Миссис Кенуигс, дорогая моя, не рассортируете ли вы фишки?

Миссис Кенуигс с помощью Ньюмена Ногса (так как он всегда был ласков с детьми, то все пошли навстречу его требованию не обращать на него внимания и упоминали о нем только шепотом, как об опустившемся джентльмене) исполнила просьбу, и большинство гостей уселось за карты, тогда как сам Ньюмен, миссис Кенуигс и мисс Питоукер из Королевского театра Друри-Лейн стали накрывать стол к ужину.

Пока леди занимались этим делом, мистер Лиливик углубился в игру, а так как всякий улов хорош для сетей сборщика платы за водопровод, то приятный старый джентльмен не совестился присваивать себе имущество соседей; он прикарманивал его при каждом удобном случае, все время улыбаясь добродушно и с такими снисходительными речами обращаясь к владельцам, что последние были в восторге от его любезности и в глубине души считали его достойным занять пост по крайней мере канцлера казначейства.

После длительных хлопот и многочисленных подзатыльников, розданных малюткам Кенуигс, причем две самые непокорные были быстро изгнаны, стол был накрыт с большой элегантностью и поданы две вареные курицы, большой кусок свинины, яблочный пирог, картофель и зелень; при этом зрелище достойный мистер Лиливик изрек множество острот и удивительно приободрился, к безграничному восторгу и удовольствию всех своих поклонников.

Очень мило и очень быстро прошел ужин, не возникало затруднений более серьезных, чем те, какие были вызваны постоянным требованием чистых ножей и вилок, а это обстоятельство заставило бедную миссис Кенуигс не раз пожелать, чтобы в частном доме усвоили порядок, принятый в школе, и предлагали каждому гостю приносить свои собственные нож, вилку и ложку; это несомненно было бы весьма удобно, главным образом для хозяйки и хозяина дома, и в особенности — если бы школьный принцип проводился во всей его полноте и упомянутые принадлежности надлежало из деликатности не уносить потом с собой.