Чарльз Диккенс - Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби

— Ну что ж, если он этого желает, предложите ему подняться, вот все, что я могу сказать,— отозвался Николас.— Должно быть, один из нашей голодной братии, Смайк.

Его сожитель посмотрел на холодную говядину, молча вычисляя, сколько останется к завтрашнему обеду, и положил обратно кусок, отрезанный им для себя, чтобы вторжение посетителя оказалось менее устрашающим по своим результатам.

— Это не из тех, кто бывал здесь раньше,— сказал Николас,— потому что он спотыкается на каждой ступеньке. Входите, входите. Вот чудеса! Мистер Лиливик?

Действительно, это был сборщик платы за водопровод, физиономия его хранила полную неподвижность, и, глядя на Николаса остановившимся взглядом, он пожал ему руку с торжественной важностью и занял место в углу у камина.

— Когда же вы сюда приехали? — спросил Николас.

— Сегодня утром, сэр,— ответил мистер Лиливик.

— О, понимаю! Так, значит, сегодня вечером выбыли в театре, и это ваш зо…

— Вот этот зонт,— сказал мистер Лиливик, показывая толстый зеленый бумажный зонт с погнутым железным наконечником.— Какого вы мнения об этом спектакле?

— Поскольку я мог судить, находясь на сцене,— ответил Николас,— мне он показался очень милым.

— Милым! — вскричал сборщик.— А я говорю, сэр, что он был восхитителен.

Мистер Лиливик наклонился вперед, чтобы с наибольшим ударением произнести последнее слово, и, справившись с этим, выпрямился, нахмурился и несколько раз кивнул головой.

— Я говорю, что спектакль был восхитительный,— повторил мистер Лиливик.— Ошеломляющий, волшебный, потрясающий!

И снова мистер Лиливик выпрямился, и снова он нахмурился и кивнул головой.

— Вот как! — сказал Николас, слегка удивленный этими проявлениями восторженного одобрения.— Да, она способная девушка.

— Она божественна,— заявил мистер Лиливик, ударив упомянутым зонтом в пол двойным ударом, как это делают сборщики налогов.— Я знавал божественных актрис, сэр,— бывало, я собирал… вернее я заходил, и заходил очень часто, чтобы получить за воду, в дом к одной божественной актрисе, которая больше четырех лет жила в моем приходе,— но никогда, никогда, сэр, среди всех божественных созданий, актрис и не актрис, не видывал я создания такого божественного, как Генриетта Питоукер.

Николасу много труда стоило удержаться от смеха; не решаясь заговорить, он только кивал, сообразуясь с кивками мистера Лиливика, и безмолвствовал.

— Разрешите сказать вам два слова конфиденциально,— сказал мистер Лиливик.

Николас добродушно взглянул на Смайка, который, поняв намек, скрылся.

— Холостяк — жалкое существо, сэр,— сказал мистер Лиливик.

— Что вы! — сказал Николас.

— Да,— ответил сборщик.— Вот уже скоро шестьдесят лет, как я живу на свете, и я должен знать, что это такое.

«Разумеется, вы должны знать,— подумал Николас,— но знаете вы или нет — это другой вопрос».

— Если холостяку случится отложить немного денег,— сказал мистер Лиливик,— его сестры и братья, племянники и племянницы думают об этих деньгах, а не о нем; даже если, будучи должностным лицом, он является старейшиной рода или, скорее, тем основным стволом, от которого ответвляются все прочие маленькие ветви, они тем не менее все время желают ему смерти и приходят в уныние всякий раз, когда видят его в добром здравии, потому что хотят вступить во владение его маленьким имуществом. Вы понимаете?

— О да,— ответил Николас.— Несомненно это так.

— Главный довод против женитьбы — расходы, вот что меня удерживало, а иначе — о боже! — сказал мистер Лиливик, щелкнув пальцами,— я мог бы иметь пятьдесят женщин.

— Красивых женщин? — спросил Николас.

— Красивых женщин, сэр! — ответил сборщик.— Конечно, не таких красивых, как Генриетта Питоукер, ибо она — явление необычное, но таких женщин, какие не каждому мужчине встречаются на пути, смею вас заверить. Теперь предположим, что человек может получить богатство не в виде приданого жены, но в ней самой! А?

— Ну, в таком случае это счастливчик,— ответил Николас.

— То же самое и я говорю,— заявил сборщик, благосклонно похлопывая его зонтом по голове,— как раз то же самое. Генриетта Питоукер, талантливая Генриетта Питоукер, в себе самой заключает богатство, и я намерен…

— Сделать ее миссис Лиливик,— подсказал Николас.

— Нет, сэр, не сделать ее миссис Лиливик,— возразил сборщик,— актрисы, сэр, всегда сохраняют свою девичью фамилию, таково правило, но я намерен жениться на ней, и жениться послезавтра.