Марсель Пруст - Под сенью дев, увенчанных цветами

На будущий год директор предлагал мне лучшую комнату, но я теперь уже был привязан к моей: входя в нее, я больше никогда не чувствовал запаха ветиверии; мои мысли, когда-то с таким трудом взмывавшие к потолку, теперь настолько приспособились к ее размерам, что по возвращении в Париж мне предстояло усилие, направленное в обратную сторону, чтобы вновь привыкнуть засыпать в моей старой спальне с низким потолком.

В самом деле, пора было уезжать из Бальбека: повсюду проникали холод и сырость, без каминов и калорифера в этой гостинице было уже невозможно жить. Впрочем, потом эти последние недели почти сразу забылись. Когда я думал о Бальбеке, передо мной вставали разгар лета и те утренние часы, когда бабушка по предписанию врача заставляла меня вылеживать в темноте, потому что после обеда я собирался идти гулять с Альбертиной. Директор распоряжался, чтобы на моем этаже не шумели, и сам следил за тем, чтобы его приказ выполняли. Из-за обилия света я как можно дольше не раздвигал большие фиолетовые шторы, которые в первый вечер отнеслись ко мне с такой враждебностью. Но несмотря на то что Франсуаза, чтобы свет не проникал в комнату, каждый вечер закалывала их булавками, которые никто кроме нее не умел расстегивать, да еще и пристраивала сверху покрывала, красную кретоновую скатерку, какие-то накидки, ей все-таки не удавалось полностью прикрыть зазор, и шторы ниспадали на ковер, как россыпь алых лепестков анемонов, на которые мне неудержимо хотелось на секунду наступить босыми ногами. А к стене напротив окна, на которую падало немного света, вертикально пристраивался золотой цилиндр, он висел в пустоте и медленно двигался, как огненный столп, что шел по пустыне впереди евреев. Я опять ложился; мне приходилось силой одного воображения переживать сразу радости игры, купания, ходьбы — всё, что подсказывали утренние часы, и сердце мое бурно билось от восторга, как мотор на холостом ходу, который не может выплеснуть свою скорость иначе как тарахтя и крутясь на одном месте.

Я знал, что мои подруги на молу, но не видел, как они проходят мимо неровных морских предгорий, за которыми вдали, посреди голубоватых вершин, как итальянский городок, иногда показывался в просвете крошечный Ривбель, до мельчайших подробностей прорисованный солнцем. До моего бельведера долетали крики разносчиков газет, «газетчиков», как называла их Франсуаза, крики купальщиков и играющих детей, наподобие гомона морских птиц аккомпанировавшие ропоту тихо обрушивавшихся на берег волн; я не видел моих подруг, но догадывался, что они там, слышал их смех: словно смех нереид, он был окутан тихим прибоем, достигавшим моего слуха. «Мы смотрели, — говорила мне вечером Альбертина, — а вдруг вы придете. Но ставни у вас были всё время закрыты, даже во время концерта». И в самом деле, в десять у меня под окнами разражался концерт. В паузах, если был сильный прилив, музыку подхватывало глиссандо волны, словно обволакивавшей скрипичные рулады, заключавшей их в свои хрустальные завитки, и пена ее брызгала поверх робких отголосков подводной музыки. Я нетерпеливо ждал, когда мне принесут мои вещи и я смогу одеваться. Часы били полдень, и наконец появлялась Франсуаза. И месяц за месяцем в этом самом Бальбеке, куда я так рвался, воображая его исхлестанным бурями и затерянным в туманах, неизменно стояла такая ослепительно ясная погода, что, когда Франсуаза отворяла окно, я безошибочно искал глазами одно и то же солнечное пятно в углу комнаты на сгибе двух стен, всегда одного и того же цвета, не столько радующего взгляд напоминанием о лете, сколько унылого, как безжизненная искусственная эмаль. И покуда Франсуаза расстегивала булавки, снимала накидки, убирала покрывала, раздвигала шторы, возникал летний день, казавшийся таким же безжизненным и древним, как роскошная тысячелетняя мумия, которую наша старая служанка бережно распеленывала, разбинтовывала, чтобы явить ее на свет, забальзамированную, в ее золотом платье.

Перевод выполнен по изданию: Proust М. A la recherche du temps perdu / Edition publiée sous la direction de Jean-Yves Tadié. Paris: Gallimard, 1987–1989. Bibliothèque de la Pléiade. Vol. I–IV. — Vol. I–II. Texte présenté, établi et annoté par Pierre-Louis Rey, relevé de variantes par Pierre-Louis Rey.

При составлении примечаний наряду с указанным использовались и другие издания, более всего следующие:

Proust М. A la recherche du temps perdu. Paris: Editions Pierre Laffont, 1987. Collection Bouquins. Vol. I–III. — Vol. I. A l’ombre des jeunes filles en fleurs: notes par André Alain Morello.

Correspondance, Philip Kolb éd., Paris: Plon, 1970–1991. Vol. 1–21.