Александр Дюма - Дюма. Том 02. Асканио

— Благодарю, дети мои! — промолвил Бенвенуто, пожимая им руки. — Благодарю несчетное число раз. Я доволен, я верю вам… А теперь, Паголо, берись за работу да помни: я обещал господину де Вильруа к завтрашнему дню печать, над которой ты трудишься. Мы же с Асканио пойдем осматривать поместье, пожалованное нам всемилостивым королем. А в будущее воскресенье позабавимся: займем Йельский замок, пусть даже силой. — Затем, обернувшись к Асканио, он прибавил: — Пойдем же, Асканио, в знаменитый Нельский замок, который так понравился тебе снаружи, и посмотрим, достоин ли он и внутри того, что о нем говорит молва.

И не успел Асканио вымолвить слово, как Бенвенуто, оглядев мастерскую, чтобы проверить, все ли подмастерья в сборе, ласково похлопал по круглой и румяной щечке Скоццоне и, взяв под руку ученика, вышел вместе с ним из дому.

Не прошли они и десяти шагов, как встретили невысокого человека лет пятидесяти с тонким, выразительным лицом.

— А я шел к вам, Бенвенуто, — произнес господин, которому Асканио поклонился не только с уважением, но с глубочайшим почтением, а Бенвенуто дружески протянул руку.

— Если вас привело ко мне важное дело, дорогой Франческо, я вернусь с вами; если же вы попросту пришли проведать меня, тогда пойдемте вместе со мной.

— Я пришел дать вам совет, Бенвенуто.

— Охотно выслушаю вас. Совет друга всегда пригодится.

— Но мой совет не для посторонних.

— Этот юноша — мое второе «я», Франческо, говорите!

— Сказал бы, если бы считал возможным, — отвечал друг Бенвенуто.

— Простите, учитель, — промолвил Асканио, собираясь отойти в сторону.

— Ну что ж, придется тебе одному пойти туда, куда мы думали пойти вместе, сынок, — сказал ему Бенвенуто. — Ты ведь знаешь — я полагаюсь на тебя, как на самого себя. Осмотри все до мельчайших подробностей: хорошо ли освещена мастерская, годится ли двор для отливки и можно ли отделить нашу мастерскую от помещения, где будут работать другие подмастерья. Да не забудь про зал для игры в мяч.

И Бенвенуто, подхватив господина под руку, кивнул на прощание ученику и вернулся к себе в мастерскую, а молодой человек так и остался неподвижно стоять посреди улицы Сен-Мартен.

В самом деле, поручение учителя повергло Асканио в полнейшее смятение. Он уже и так почувствовал растерянность, когда Бенвенуто позвал его осматривать замок. Судите же сами, что стало с юношей теперь, когда учитель послал его туда одного.

Итак, Асканио, два воскресенья подряд видевший Коломбу и не смевший следовать за ней, а в третье — последовавший за девушкой, но не посмевший заговорить, теперь должен был явиться к своей возлюбленной… И зачем! Чтобы осмотреть Нельский замок, который Бенвенуто, желая позабавиться, намеревался в будущее же воскресенье отнять у отца Коломбы, пустив в ход и уговоры, и силу.

Всякий на месте Асканио почувствовал бы себя неуютно; влюбленный же юноша пришел в ужас.

По счастью, от улицы Сен-Мартен до Йельского замка было довольно далеко. Иначе Асканио и шага бы не сделал; но надо было пройти около полумили, и юноша отправился в путь.

Ничто так не примиряет с опасностью, как время или расстояние, которое нас от нее отделяет. Размышления — могучий пособник для людей одаренных и сильных духом. К такой породе людей и принадлежал Асканио. В те времена среди юношей, едва вступивших в жизнь, еще не было модным напускать на себя разочарование. Искренни были все чувства, искренни были их проявления: в радости люди смеялись, в горе — плакали. Манерничать, как в жизни так и в искусстве, было не принято, и в те времена двадцатилетний красавец ничуть не почел бы себя униженным, признавшись, что он счастлив.

Итак, несмотря на все свое смятение, Асканио был счастлив. Ведь он думал, что увидит Коломбу только в воскресенье, а увидит ее сегодня. Ведь это означало выиграть шесть дней, а шесть дней ожидания для влюбленного, как известно, равносильны шести векам.

И чем ближе он подходил к замку, тем все гораздо проще ему представлялось. Правда, он сам надоумил Бенвенуто попросить у короля позволения обосноваться в Нельском замке и устроить там мастерскую. Но неужели Коломба рассердится на него за то, что он старается быть поближе к ней?! Правда, водворение флорентийского мастера нанесет ущерб отцу Коломбы, считавшему замок своей собственностью. Но такой ли это большой ущерб, если г-н Робер д’Эс-турвиль там не живет? К тому же у Бенвенуто столько возможностей уплатить за помещение: например, преподнести кубок прево или ожерелье его дочери (Асканио решил сам сделать это ожерелье). В ту эпоху расцвета искусства все это могло и должно было устранить любые затруднения. Асканио видывал всемогущих герцогов, королей и пап, готовых продать корону, скипетр и тиару, — только бы купить какую-нибудь чудесную драгоценную вещицу, созданную руками его учителя. В конце концов мессир Робер поймет, что дело можно уладить миром, и еще останется должником маэстро Бенвенуто. Ведь маэстро Бенвенуто так великодушен, что если мессир д’Эстурвиль проявит учтивость, то маэстро Бенвенуто проявит королевскую щедрость — Асканио был в этом уверен.