Александр Дюма - Дюма. Том 06. Сорок пять

— Кого, сударыня?

— Во всяком случае — ростом и сложением, лица его я не видела, — напоминает того несчастного молодого человека…

— О! Нет, нет, сударыня, — поспешно заверил ее Реми, — я не уловил ни малейшего сходства; к тому же — как бы он мог узнать, что мы покинули Париж и едем этой дорогой?

— Совершенно так же, Реми, как он узнал, где мы, когда мы в Париже переезжали с места на место.

— Нет-нет, сударыня, — продолжал Реми, — он не следовал за нами, он никому не поручал нас выслеживать, и, как я уже вам говорил перед отъездом, у меня есть веские основания полагать, что он принял отчаянное решение, но что это решение касается только его самого.

— Увы, Реми! Каждому из нас в этом мире уготована своя доля страданий; да облегчит Господь долю этого несчастного!

На вздох своей госпожи Реми ответил таким же вздохом, и они молча продолжали путь; вокруг них тоже царило безмолвие, нарушаемое лишь цоканьем копыт по сухой дороге.

Так прошло два часа.

Когда путники въехали в Вильворд, Реми обернулся. На повороте дороги он услыхал топот коня, мчавшегося галопом.

Он остановился, долго вглядывался вдаль, но ничего не увидел. Его зоркие глаза тщетно пытались пронизать ночной мрак; ни один звук не нарушал торжественной тишины, и он вместе со своей спутницей въехал в городок.

— Сударыня, — сказал он, — уже светает, примите мой совет: остановимся здесь — лошади устали, да и вам необходимо отдохнуть.

— Реми, — ответила дама, — вы напрасно притворяетесь. Вы чем-то встревожены.

— Да, состоянием вашего здоровья, сударыня: поверьте мне, женщине не по силам такое утомительное путешествие. Я сам едва…

— Поступайте так, как найдете нужным, — ответила Диана.

— Так вот, давайте въедем в этот переулок, в конце которого мерцает фонарь; это знак, по которому узнают гостиницы; поторопитесь, прошу вас.

— Стало быть, вы что-нибудь услыхали?

— Да, как будто конский топот. Правда, мне думается, я ошибся, но на всякий случай я чуть задержусь, чтобы удостовериться, обоснованны мои подозрения или нет.

Не возражая, не пытаясь отговорить Реми от его намерения, Диана пришпорила своего коня и направила его в длинный извилистый переулок. Реми дал ей проехать, спешился и отпустил поводья своего коня, который, разумеется, тотчас последовал за конем Дианы.

Сам Реми притаился за огромной тумбой и стал выжидать.

Диана постучалась в дверь гостиницы, за которой, по стародавнему фламандскому обычаю, бодрствовала или, вернее, спала широкоплечая служанка с мощными дланями.

Служанка уже услыхала цоканье конских копыт о мостовую, проснулась, не выказывая ни малейшего недовольства, отперла входную дверь и радушно встретила путешественника или, вернее, путешественницу. Затем она открыла лошадям широкую сводчатую дверь, куда они тотчас вбежали, почуяв конюшню.

— Я жду своего спутника, — сказала Диана, — дайте мне посидеть у огня; я не лягу, пока он не придет.

Служанка бросила соломы лошадям, закрыла дверь в конюшню, вернулась в кухню, придвинула к огню табурет, сняла пальцами нагар с толстой свечи — и снова заснула.

Тем временем Реми в своей засаде подстерегал всадника, о присутствии которого его предупредил конский топот на дороге.

Реми видел, как всадник шагом, прислушиваясь к каждому шороху, въехал в поселок, как, доехав до переулка и завидев фонарь, он еще замедлил шаг, видимо, колеблясь, продолжать ли ему путь или направиться к гостинице.

Он придержал лошадь так близко от Реми, что тот ощутил ее дыхание на своем плече.

Реми схватился за нож.

“Да, это он, — сказал себе верный слуга, — он здесь, в этом краю, он снова следует за нами. Что ему нужно от нас?”

Путник скрестил руки на груди; лошадь тяжело дышала, вытягивая шею.

Он безмолствовал; но по тем огненным взглядам, которые он устремлял то вперед, то назад, то в глубь переулка, нетрудно было угадать, что он спрашивал себя, повернуть ли ему назад, скакать ли вперед или же постучаться в гостиницу.

— Они поехали дальше, — вполголоса сказал себе всадник. — Что ж, надо ехать!

И, натянув поводья, он продолжал путь.

“Завтра, — мысленно решил Реми, — мы поедем другой дорогой”.

Он пошел к своей спутнице, с нетерпением ожидавшей его.

— Ну что, — шепотом спросила она, — нас кто-то выслеживает:

— Никто, я ошибся. На дороге нет никого, кроме нас, вы можете спать совершенно спокойно.

— О! Мне не спится, Реми, вы это знаете.

— Так, по крайней мере, поужинайте, сударыня, вы и вчера ничего не ели.