Александр Дюма - Дюма. Том 09. Виконт де Бражелон, или Еще десять лет спустя. Части 1,2

Но Портос остался совершенно неподвижен, а д’Артаньян бесстрастен. Искусный противник, он ловко отпарировал все удары, и ни один не попал в цель.

Тем не менее оба приятеля устали от борьбы, и приглашение к ужину было для всех облегчением.

За столом направление разговора переменилось. Кроме того, и Арамис и д’Артаньян поняли, что ни тому, ни другому не удастся узнать ничего нового.

Портос ничего не понял из всей этой дуэли. Он не проронил ни слова, потому что Арамис знаком приказал ему молчать. И ужин для него был только ужином. Но Портос вполне довольствовался этим.

Итак, ужин прошел чудесно.

Говорили о войне и о финансах, об искусстве и о любви.

Арамиса поражало каждое замечание д’Артаньяна о политике.

Удивленные взгляды Арамиса увеличивали недоверие мушкетера, а явное недоверие д’Артаньяна усиливало недоверие Арамиса.

Наконец д’Артаньян умышленно бросил имя Кольбера. Он приберег этот удар напоследок.

— Кто такой Кольбер? — поинтересовался епископ.

"Ну, это уж слишком! — проворчал себе под нос мушкетер. — Не будем же дремать, не будем!"

И он рассказал о Кольбере все подробности, какие Арамис мог пожелать узнать.

Ужин, вернее беседа Арамиса и д’Артаньяна, затянулся до часу ночи.

Ровно в десять Портос заснул на своем стуле, захрапев, как орган.

В полночь его разбудили, чтобы отправить в постель.

— Гм! — проворчал он. — Кажется, я задремал, а между тем все, что вы говорили, было очень интересно.

В час ночи Арамис проводил д’Артаньяна в приготовленную для него комнату, лучшую в епископском дворце.

В распоряжение мушкетера было предоставлено двое слуг.

— Завтра в восемь часов, — объявил епископ, прощаясь с д’Артаньяном, — если хотите, мы отправимся кататься верхом; конечно, и Портос поедет с нами.

— В восемь часов? Так поздно? — спросил д’Артаньян.

— Вы знаете, мне необходимо для сна семь часов, — возразил Арамис.

— Правильно.

— Покойной ночи, милый друг, — и Арамис обнял мушкетера.

"Отлично! — мысленно усмехнулся д’Артаньян, когда дверь за Арамисом закрылась. — В пять часов я буду на ногах".

Приняв такое решение, он лег и заснул крепким сном.

Едва д’Артаньян потушил свечу, как Арамис, следивший сквозь занавеску за светом в комнате своего друга, на цыпочках прокрался к Портосу.

Исполин, улегшийся уже часа за полтора перед тем, раскинулся на перине. Он погрузился в то благодатное спокойствие первого сна, который у Портоса не могли нарушить ни колокольный звон, ни грохот пушек.

Дверь его комнаты тихо раскрылась под осторожной рукой Арамиса.

Епископ подошел к спящему. Толстый ковер заглушал его шаги; впрочем, храп Портоса поглощал все остальные звуки.

Арамис положил руку на плечо гиганта.

— Ну, милый Портос, — сказал он, — вставайте.

Голос Арамиса был нежен и ласков, но в нем звучал не совет, а приказание. Рука коснулась плеча легко, но она указывала на опасность.

Портос сквозь сон услышал эти слова и почувствовал прикосновение.

Он вздрогнул.

— Кто тут? — загремел он.

— Тсс, это я, — прошептал Арамис.

— Вы, милый друг? Но зачем вы меня будите?

— Чтобы сказать вам, что нужно ехать.

— Ехать? Куда?

— В Париж.

Портос подскочил и сел, устремив на Арамиса большие испуганные глаза.

— В Париж?

— Да.

— Сто льё!

— Сто четыре, — ответил епископ.

— Ах ты, Боже мой! — вздохнул Портос и снова лег, точно ребенок, сопротивляющийся няньке, чтобы оттянуть для сна еще часок-другой.

— Тридцать часов верховой езды, — решительно прибавил Арамис. — Будут отличные сменные лошади.

Портос двинул ногой и застонал.

— Ну, ну, милый друг, вставайте, — повторял прелат с оттенком нетерпения.

Портос высунул из-под одеяла обе ноги.

— И мне необходимо ехать? — спросил он.

— Совершенно необходимо.

Портос встал с постели, и скоро пол и стены задрожали от его шагов, тяжелых, как шаги каменной статуи.

— Ради Бога, тише, милый Портос, — остановил его Арамис, — вы его разбудите!

— Ах, правда, — рявкнул Портос, — я и забыл. Но не беспокойтесь, я буду осторожен.

И, говоря это, он уронил пояс с пристегнутыми к нему шпагой, пистолетами и кошельком, из которого выпали со звоном рассыпавшиеся монеты.

От этого шума кровь в Арамисе закипела, меж тем как Портос только громко расхохотался.

— Чудеса! — тем же тоном произнес он.