Чарльз Диккенс - Том 11. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита

И, как только он опять усадил старика в карету, они покатили домой, погоняя вовсю; Марк по дороге нисколько не умерил своего пыла — напротив, давал ему волю, совершенно не стесняясь, словно находился посреди Солсберийской равнины.

Между тем в пансионе миссис Тоджерс начали собираться свадебные гости. Мистер Джинкинс, единственный приглашенный из постояльцев, явился первым. Он был с белым бантом в петлице и в новом с иголочки синем фраке саксонского сукна двойной ширины высшего качества (так он был описан в счете), с какими-то замысловатыми украшениями на карманах, придуманными искусником портным в честь такого события. Несчастный Огастес уже не восставал и против Джинкинса. У него не хватало на это душевных сил.

— Пускай его приходит,— сказал он в ответ мисс Пексниф, когда она настаивала на этом,— пускай приходит! Он всю жизнь был для меня камнем преткновения. Может, так надо, чтоб он был тут. Ха-ха! Что ж! Пускай и Джинкинс приходит!

Джинкинс пришел с удовольствием; он не заставил себя ждать и явился первым. Несколько минут он оставался наедине с завтраком, который был сервирован в гостиной с необычайным вкусом и пышностью. Но скоро к нему присоединилась миссис Тоджерс, а потом кузен-холостяк, супруги Спотлтоу и волосатый молодой человек, прибывшие один вслед за другим.

Мистер Спотлтоу поощрил Джинкинса снисходительным поклоном.

— Рад познакомиться с вами, сэр. Поздравляю вас! — сказал он под впечатлением, что Джинкинс и есть счастливец.

Мистер Джинкинс объяснил ему. Он только принимает гостей вместо своего друга Модля, который не живет более в этом доме и еще не приехал.

— Еще не приехал, сэр! — воскликнул Спотлтоу с большим жаром.

— Нет, еще,— сказал мистер Джинкинс.

— Клянусь честью! — вскричал Спотлтоу.— Хорошо же он начинает! Клянусь жизнью и честью, хорошо же начинает этот молодой человек! Но я очень желал бы знать, почему это всякий, кто вступает в отношения с этой семьей, непременно должен грубо оскорблять ее? Черт! Еще не приехал. Не счел нужным встретить нас!

Племянник с неопределенной физиономией предположил, что он, может быть, заказал себе новые сапоги и они еще не готовы.

— Что вы мне толкуете про сапоги, сэр! — отрезал Спотлтоу с величайшим негодованием.— Он обязан явиться хотя бы в ночных туфлях; обязан явиться хоть босиком. Не оправдывайте вашего друга под таким жалким и уклончивым предлогом, как сапоги, сэр.

— Он мне не друг,— сказал племянник,— я его никогда не видел.

— Отлично, сэр,— возразил разъяренный Спотлтоу,— тогда не разговаривайте со мной!

Дверь распахнулась как раз в эту минуту, и вошла нетвердой стопой мисс Пексниф, ведомая тремя подружками. Решительная особа, которая нарочно не входила до сих пор и дожидалась за дверью, чтобы испортить весь эффект, замыкала шествие.

— Как поживаете, сударыня? — вызывающим тоном обратился Спотлтоу к решительной особе.— Я думаю, вы видите миссис Спотлтоу, сударыня?

Решительная особа, справившись с весьма сочувственным видом о здоровье миссис Спотлтоу, выразила сожаление, что ее так трудно заметить,— природа в данном случае перестаралась, слишком уклонившись в сторону худобы.

— Миссис Спотлтоу, во всяком случае, легче заметить, чем жениха,— возразил супруг этой дамы.— То есть в том случае, если он не предпочел нам других родственников; это на них очень похоже и было бы в порядке вещей.

— Если вы намекаете на меня, сэр,— начала решительная особа.

— Пожалуйста,— вмешалась мисс Пексниф,— не допускайте, чтобы из-за Огастеса, в такую важную минуту его и моей жизни, нарушилось то согласие, которое мы с Огастесом всегда так стремились сохранить. Огастес еще не был представлен никому из моих родственников, присутствующих здесь. Он этого не пожелал.

— В таком случае, осмелюсь утверждать,— вскричал мистер Спотлтоу,— что человек, который собирается войти в эту семью и «не пожелал» быть представленным ближайшим родственникам, есть просто наглый щенок! Вот мое мнение о нем!

Решительная особа заметила самым сладким голосом, что она, пожалуй, с этим согласна. Ее три дочери вслух выразили мнение, что это «просто позор!»

— Вы не знаете Огастеса,— со слезами произнесла мисс Пексниф,— право же, вы его не знаете. Огастес — это воплощенная кротость и смирение. Подождите, пока вы увидите Огастеса, и я уверена, он заслужит вашу любовь.

— Возникает вопрос,— начал Спотлтоу, скрестив руки на груди,— долго ли нам еще ждать? Я вообще не привык ждать, вот что. И я желаю знать, долго ли нам еще дожидаться.